Реплика

– В каком смысле – они жгут то, что осталось от Хэвена? – спросила она.

– В прямом, – ответила Джемма.

Лиру захлестнули воспоминания. Запах Кастрюли поутру и солнечные зайчики на линолеуме. Дорожки во дворе, с кляксами птичьего помета. Медицинский запах тампона на ее руке и укол иглы. Медсестра, бормочущая, что показатели пока еще в норме.

Ее друзья, тонометр и термометр, и даже Стеклянные Глаза, которым никогда нельзя было доверять полностью, – все они исчезли. Воспоминания всплывали в голове и ощущались почти физически. Койка с ее номером, прикрепленным к стальному изголовью. Душевые головки, выстроившиеся в ряд. Пар, пахнущий мылом, эхо десятков голосов. День стирки и вывоза мусора, печальные гудки отплывающих катеров. А еще то, что она ненавидела: шприцы и бумажные пакетики с таблетками и витаминами. И конечно, медсестры, насмехающиеся над репликами или, хуже того, ведущие себя так, словно они их боятся.

Но Хэвен был ее домом. Она принадлежала Хэвену.

– То есть возвращаться некуда? – Пока этот вопрос не сорвался с ее губ, Лира не вполне осознавала, что в глубине души ее поддерживала мысль о Хэвене.

Значит, она верила, что все это пройдет – и взрывы, пожар, и солдаты с ружьями, которые кричали: «Нашел!», а затем добавляли: «Знаешь, как дорого они стоят?».

Да, похоже, она действительно так думала. Лира отчаянно надеялась на то, что реплик спасут, соберут вместе и вернут в Хэвен, и Семьдесят Второго тоже. Врачи проведут стандартный медосмотр. А чуть позже им выдадут таблетки: аккуратную белую Ш-ш-ш от боли и крупную круглую Соню, от которой мир заволакивало дымкой. И вернется нормальная жизнь.

– Возвращение невозможно, – произнес Семьдесят Второй.

Сейчас он говорил менее резко, чем накануне. Может, ему стало жалко Лиру?

– Они убьют нас, если найдут. Они сделают это в любом случае.

Лира отвернулась. Она не хотела слушать. Да, охранников и солдат обучали убивать. И ей никогда не нравились ни врачи, ни медсестры, ни ученые, ни суррогатные с их невнятной речью. Но она не сомневалась в одном: Хэвен существует, чтобы защищать реплик. Доктора пытаются спасти их от рака, разрушающего ткани их легких, печени и мозга. Ученые стараются придумать лекарства от болезней, извращающих их физиологию и заставляющих пищу двигаться в обратном направлении, или легкие – тонуть в произведенной ими же жидкости.

Побочные эффекты. Процесс создания реплик до сих пор несовершенен. Если бы не врачи, Лира и Семьдесят Второй умерли бы много лет тому назад, еще во младенчестве, как скончалось сотни других реплик. Ведь вся желтая культура погибла!..

Лира помнила, как крохотные тельца аккуратно упаковали в пластиковые мешки – каждый был не больше буханки хлеба. Этот груз увезли на катере, чтобы сжечь дотла и развеять пепел в океане.

– Пора убираться отсюда. Теперь рассвело, и на болота пошлют патрули. Они будут искать выживших, – негромко произнесла Джемма.

Лира услышала в ее голосе привычные успокоительные нотки. Так всегда говорили медсестры, когда чего-то хотели добиться от реплик. «Дыши глубже, сейчас капельку пощиплет».

– Пойдемте с нами. Мы дадим вам одежду и спрячем в укромном месте. Вас точно не обнаружат. А потом вы сами поймете, что вам делать. Мы вам поможем.

– Ладно, – согласилась Лира, потому что Семьдесят Второй уже открыл рот, а ей надоело, что за нее говорят.

Пусть он перестанет решать за нее! Семьдесят Второй – не врач! У него нет никакого права командовать ею!

Конечно, сначала она последовала за ним, но у нее не было выбора. И раз уж так получилось, то теперь ей нельзя падать духом.

Кроме того, Лира считала, что Джемма не желает им зла, хотя и не могла объяснить причину своей осведомленности. Возможно, все дело было в том, что Джемма являлась репликой Кассиопеи, хотя Лира и понимала, что думать таким образом просто глупо. У реплик одного генотипа частенько были абсолютно разные личности. Например, номер Сто Двадцать пыталась задушить реплику своего же генотипа, когда та спала, поскольку хотела быть единственной настоящей. Уникальной. Кассиопея была добра к Лире, зато Каллиопе нравилось убивать. Однажды она на глазах у Лиры задушила птичку. А Сто Двадцать Первая, кажется, вообще была немая от рождения.

– Ладно, мы с вами, – повторила она погромче, когда Семьдесят Второй развернулся к ней.

Лира была довольна, что он не стал спорить. Она почувствовала себя чуть более сильной и контролирующей ситуацию. Реплика Кассиопеи им поможет. Им нужно узнать, что случилось с Хэвеном и почему. А потом они смогут решить, что делать дальше.