Реплика

– Здесь чересчур много людей, – выдавил он, нарушив паузу.

Лира кивнула, потому что говорить не могла, горло сдавило. Она уродина. Ну а та, другая девушка – красивая. Как странно жить среди людей. Лира чувствовала себя маленькой и даже еще менее значимой, чем среди тысяч реплик, растущих в казармах, как трава.

Вторая особа женского пола, к которой подошла Лира, была старой и страшной: из-за морщин ее лицо обвисало, а кожа на шее смахивала на мешок. Она тоже не смогла просветить их насчет Эмилии Хуан. Они остановили мужчину, а затем мальчишку лет двенадцати, который ехал на плоской штуковине с колесиками (позже Лира вспомнила, что это называется скейтборд). Никто ничего не ведал про Эмилию Хуан.

Кроме того, Лиру испугало то, как мужчина на них посмотрел.

Лира взмокла от пота, ей хотелось пить, и она теряла надежду. Город разрастался на глазах. Всякий раз, когда они приближались к концу очередного квартала, Лира видела новую улицу, застроенную домами и заполненную людьми.

– Мы никогда ее не найдем, – пробормотал Семьдесят Второй.

Лире не понравилось, что в его голосе прозвучала радость, словно он доказал свою правоту.

– С тем же успехом можно просто гулять.

– Подожди минутку, – произнесла Лира.

Перед глазами у нее поплыли цветные пятна. Футболка прилипла к спине. Лира сделала шаг вперед и обнаружила, что тротуар плывет ей навстречу. Она ухватилась за дорожный знак «Остановка запрещена», чтобы не упасть.

– Эй! – испуганно воскликнул Семьдесят Второй и схватил ее под локоть. – Что с тобой?

– Жарко, – прошептала Лира.

– Идем, – сказал Семьдесят Второй. – Со мной. Тебе нужна вода. И тень.

Почти напротив них на противоположной стороне улицы находился сквер, напомнивший Лире внутренний дворик в Хэвене, вплоть до статуи посередине. Только здесь скульптор изваял женщину, склонившую голову и сложившую руки для молитвы. Раскидистые деревья затеняли газоны, а вдоль пересекающихся дорожек стояли скамейки. Семьдесят Второй продолжал держать Лиру под локоть, хоть она и твердила, что справится сама.

Как только Лира попила воды из специального фонтанчика и отыскала скамейку, где можно было немного отдохнуть, она сразу почувствовала себя лучше. Высоко в ветвях пересвистывались птицы. Здесь было красиво и спокойно. Сквер заканчивался огромным краснокирпичным зданием – фасад его оказался частично затянут глянцевитыми полотнищами плюща. Лира увидела крест над стеклянной двустворчатой дверью и рядом с ним надпись: «Школа „Уоллес“». У нее екнуло сердце. Та девушка говорила про Уоллес.

– А что теперь ты хочешь делать? – Семьдесят Второй был очень внимателен, но это только напрягло Лиру и заставило ее нервничать еще сильнее.

Она понимала ход его мыслей: похоже, Семьдесят Второй думал, что они оба потерпели неудачу. А еще он был прекрасно осведомлен о том, что она, Лира, больна. Не ответив, Лира встала. Она заметила силуэт за стеклянной дверью, и ее потянуло к зданию, как магнитом.

– Лира! – окликнул ее Семьдесят Второй.

Но она даже не оглянулась. Ему не понадобилось много времени, чтобы нагнать ее, но к этому моменту Лира уже стояла на крыльце – перед женщиной со стопкой папок, которая только что вышла из школьного здания.

– Вам чем-нибудь помочь? – спросила женщина, и Лира запоздало осознала, что молча таращится на нее.

– Мы ищем Эмилию Хуан, – выпалила Лира, торопясь, чтобы не успеть оробеть. Вспомнив слова первой девушки, она добавила: – Мы подумали, может, она ходит в Уоллес. – Лира толком не понимала смысл этой фразы, и затаила дыхание, молясь, чтобы ей наконец-то дали ответ.

Женщина надела очки, висевшие на цепочке, и уставилась на Лиру, моргая. Она сразу стала напоминать Лире черепаху: морщинистая кожа на шее усиливала сходство с древней рептилией.

– Эмилия Хуан, – произнесла женщина, качая головой. – Нет-нет. Она никогда не посещала Уоллес.

Лира понурилась. Она пала духом. Опять «нет». Неужели они в тупике?

– Но она приходила сюда на лекции по профориентации и разговаривала с ребятами о своей работе, – продолжила женщина задумчиво. – Но про нее наговорили столько ужасного! А ведь она была славной девушкой. Я ее очень любила.

– Вы ее знаете? – вырвалось у Лиры. От счастья у нее все завертелось перед глазами. Медсестра Эм! Она поможет! Она защитит их! – Вы не подскажете, как нам ее найти?

Женщина бросила на Лиру странный взгляд.

– Я знала ее, – тихо проговорила она. – Она жила на Уиллис-стрит – рядом со школой. Мимо не пройдешь. Славный желтый домик, множество цветов. Женщина, которая сейчас там живет, не трогает их.

Счастье Лиры мгновенно развеялось. Испарилось.

– Она уехала? – спросила Лира. – А куда она отправилась?

Женщина опять покачала головой, а Лира наконец-то поняла, как называется такое выражение на лице – жалость.

– Не уехала, голубушка, – произнесла женщина. – И никуда она не отправилась. Она повесилась у себя в гостиной. Не то три, не то четыре года назад. Эмилия Хуан мертва.