Репликация

Помощник осторожно поднялся и, тихо ступая, направился к выходу. Внезапно синяя лампа озонатора вспыхнула ослепительно белым светом и погасла, погрузив в темноту окружающие предметы, лишь большая стеклянная колба с плавающим в ней предметом продолжала испускать бледно-розовое призрачное сияние. Тиролец застыл в проёме двери, вслушиваясь в утробный звук, похожий на тот, который издаёт отверстие в переполненной раковине после проглоченной порции воды.

– Рольф? – прошептала Мария в экран, превратившись в исключительный слух.

Он попятился спиной назад, потом повернулся к экрану:

– Ты слышала? Да, ты слышала. Я завтра же уезжаю отсюда к дьяволу, уеду в Ленгенфельд, буду пасти овец, свиней, откажусь от штруделей. Ich habe Angst vor.

Мария знала, как привести помощника в чувство, но ей тоже передалось его смятение, она всматривалась вместе с Рольфом в пульсирующую темноту комнаты и чёрный прямоугольник приоткрытой двери.

– Слушай меня внимательно! Включи второй монитор, на него выведены видеокамеры дома. Первая и вторая кнопки – это периметр, четвёртая, пятая и шестая – это обзор внутри помещений. Включи и посмотри, что тебе видно, кстати, ты знаешь о тревожной кнопке? Объект находится под охраной, в крайнем случае вызовешь службу самостоятельно, они приедут минут через десять-пятнадцать. А я сейчас подключу свой видеосигнал, надо понять, что там тебя пугает. Ты всё усвоил, что следует сделать? – Мария немного подумала и добавила. – Если будет совсем туго, заводи свой йодль, уверена, что все призраки не только из нашего дома, но и из соседних тотчас же разбегутся.

Помощник пропустил её последнюю ехидную рекомендацию мимо ушей:

– А что показывает третья кнопка?

– Она тебе не нужна. Эта камера находится в подвале, а он закрыт. Я даже не знаю, работает ли она, ведь с того времени, как слёг отец, туда больше никто не заходил. Так ты понял меня?

– Ок, хорошо, только как я буду иметь доступ к холодильнику? Может быть мне перетащить его сюда? – Казалось, что Рольф озаботился данным обстоятельством не меньше, чем недавним страхом, а это означало, что он возвращается в привычную для него форму.

– Делай как знаешь, только не перегружай электросети. «Бесперебойник» подключен? Имей ввиду, в это время года случаются отключения электричества, так что тебе придётся спуститься в подвал и проверить генератор, код найдёшь в правом нижнем углу двери. Надеюсь, ты помнишь, что тебе будет отпущено на подключение не больше двадцати минут. Канистры с горючим находятся там же, в чуланчике. Ты смышлёный малый, разберёшься что к чему, – Мария вспомнила, что отец часто спускался в подвал и пропадал в нём надолго, несмотря на то что наверху у него был кабинет рядом со спальней. Он объяснял свои причуды отсутствием в подземелье солнечного света, мешающего настроиться на создание атмосферы хоррора, которым изобиловали его последние романы. Возвращение наверх сопровождалось дурным настроением и сумеречным выражением лица, которое бывает у человека, нечаянно забредшего в заросли репейника и обнаружившего, что одежда усеяна мохнатыми пыльными шарами, избавление от которых требует немалого времени и сил. Мама и Мария старались не тревожить его по пустякам, приглашая лишь на завтрак и обед, поскольку ужин отец готовил себе сам, перед тем как улечься в постель во внеурочное время, когда домашние уже спали.

Но были и ясные дни: из кабинета наверху доносилась приглушённая мелодия и ритмичный звук, словно отец вальсировал с невидимым партнёром, подпевая порой в такт движениям в танце. Спускаясь вниз, он много шутил за столом, комментировал свежие газетные новости и казался полным оптимизма и жизнелюбия.

Мария очень любила эти минуты, когда белоснежная тюлевая занавеска на стеклянной двери, ведущей на веранду, трепетала на лёгком летнем ветерке, на мгновения приоткрывая геометрические фигуры голубого июньского неба, а солнце заливало шафрановой волной паркет в гостиной; родители задорно смеялись, забыв об остывающих блюдах, в обилии выставленных на круглый стол, накрытой бежевой скатертью с золотистой бахромой, свисающей до самого пола.

За спиной помощника снова раздались звуки. Это было похоже на стуки целлулоидных шариков от настольного тенниса, если их сбросить в огромном количестве с верхнего этажа, и они, обгоняя друг друга, весело запляшут по ступеням лестницы, ведущей вниз. Рольф вздрогнул и снова устремился к двери, запирая её на ключ. Огурцы на его рубашке приобрели зловещий тёмно-вишнёвый цвет, а сам он напоминал фотографа, приготовившегося заняться таинством проявления фотографий.

– Знаешь что? Пожалуй, я обойдусь сегодня без холодильника, а завтра утром займусь его транспортировкой. Какие, ты говоришь, кнопки транслируют помещения в доме?

– Ты что, собираешься всю ночь просидеть в темноте? Включи дополнительное освещение вместо перегоревшего светильника, мне ничего не видно, кроме твоей красной физиономии, – недовольно ответила Мария. – Четвёртая, пятая и шестая кнопки, надеюсь, мне не придётся повторять это по десять раз.