Репортаж без микрофона

Благо, я отношусь к себе довольно самокритично и объективно. Отлично понимаю, что в неудачах любимой команды нет моей вины, так же, как в ее победах — моих заслуг.

Я не искал моих обидчиков. Разве так важно — кто виноват? Ведь все и так лежало на самой поверхности. Главное, что все это — в прошлом. Обидчиков своих — прощаю, хотя отметина в сердце не стерлась, осталась. Осталась как сигнал, научивший меня многому. Спасибо тебе, боль!

«Простите, пожалуйста, за стих раскрежещенный и за описанные вонючие лужи», как говорил Маяковский. Эта глава — самая минорная в книге, самая мрачная, но, поверьте, последняя из навевающих грусть.

И театр, и спорт существуют для одной-единственной цели — приносить радость людям, в этом их великая миссия. Поэтому перехожу к более светлым воспоминаниям и размышлениям, к более счастливым эпизодам…

Испанский, неповторимый…

Всего полвека прошло с тех пор, как жители нашей планеты обрели новую разновидность зрелища — грандиозный телевизионный футбол-спектакль. Из года в год росло в космическом пространстве количество искусственных спутников, которые в мгновение ока принимали и посылали планете телесигналы, пока вся земля не оказалась опутанной этой сетью. Трудно представить себе, что еще могло такой силой сконцентрировать внимание всей планеты вне зависимости от цвета кожи, вероисповедания, общественного и политического строя и убеждений. Полтора или два миллиарда зрителей одновременно смотрят важнейшие матчи. Согласитесь, цифра впечатляет и потрясает! В этом выражается особая магия футбола, а если угодно, то и его высокая миссия…

В 1970 году, в Мексике, на IX чемпионате мира, по подсчетам социологов, число болельщиков у телеэкранов превысило даже число телезрителей, смотревших кадры убийства президента Дж. Кеннеди… И с каждым чемпионатом их число росло…

В этой главе я хочу подробнее остановиться на XII «испанском» чемпионате мира, произведшем на меня наибольшее впечатление из всех подобных турниров, на которых довелось побывать

Не первый раз я был в Испании. Но прежние поездки всегда оказывались кратковременными: не больше недели — в один или два города. На этот раз я более месяца (чемпионат прошел с 13 июня по 11 июля 1982 года) жил на Пиренейском полуострове, ездил по Андалузии, Старой и Новой Кастилии, Астурии, Галисии, Каталонии, по земле Валенсии и Басконии. Не стану вас утомлять рассказами об общеизвестных фактах. Не могу похвастаться и тем, что я присутствовал на театральных спектаклях, так как две театральные столицы Испании, Мадрид и Барселона, отменили представления, совпавшие с днями чемпионата. Мотив был прост: кто же придет смотреть спектакль во время чемпионата мира?! А если и заглянет случайный зритель, то он не заслуживает уважения как дезертировавший из армии болельщиков — и для него играть не стоит. Такова была позиция драматических коллективов. А служители вокального и балетного искусства, напротив, активизировали свою деятельность, воспользовавшись ситуацией и наличием многомиллионной аудитории…

Мы стали свидетелями потрясающих оперных спектаклей с участием великолепной Монсеррат Кабалье и балетного гран-фестиваля в Толедо.

Из показанных на этом фестивале спектаклей неизгладимое впечатление оставил балет Делиба «Коппелия» в постановке Ролана Пети. Партии Копелиуса, Франца и Коппелии соответственно исполняли итальянский, французский и канадские танцовщики. Каждый привносил в спектакль стилистику балетной школы своей страны, не отступая в то же время от жесткой хореографии. Именно в этом балете, в юности, в выпускном спектакле Тбилисской хореографической студии я, как уже говорил, исполнил партии Франца и Копелиуса. Естественно, хорошо помню всю партитуру. Насколько мне известно, никто не нарушал классических норм строгой хореографии этого спектакля — до «Коппелии» Пети.

Поднимается занавес. На авансцене Франц курит сигару… Курит долго, сосредоточенно, выпуская густые клубы дыма изо рта… Первый шок: балет — и сигара?! В наши дни даже в драматических театрах редко прибегают к подлинному сценическому реквизиту. Скажем, пьют вино, но на самом деле нет не только самого вина, но даже и стакана в руках. Условное, беспредметное действие (именуемое на профессиональном языке аффективным действием) — и вдруг настоящий табачный дым, окутавший всю авансцену. Я был готов подойти и выключить телевизор, сочтя спектакль псевдоактуальным. Думал, что подобный «модерн» не заинтересует меня. Однако то ли любовь к балету, то ли авторитет Ролана Пети заставил меня досмотреть до конца. И я понял, что ошибался. Благодарен судьбе, что мне представилась возможность увидеть новые интересные искания в балетном искусстве.