Репортаж не для печати

Мы вышли на улицу. Я постарался расслабиться, сбросить напряжение, скопившееся за этот безумный день. Глубоко вдохнув, я чуть задержал воздух в легких и сделал медленный, едва заметный выдох. Потом я постарался изобразить на лице что-то вроде улыбки.

– Не вижу, чем смогу помочь, – твердо произнес я. – Все, что мне было известно, вы услышали, когда я общался с телекамерой.

– Так ли уж все? – Пристально посмотрел на меня Андерссон.

А он достаточно проницателен. Во всяком случае, в нем было мало напыщенности и самодовольства, которые так раздражают меня в нью-йоркских полицейских.

– Мне нечего скрывать, – пожал я плечами.

– Когда покажут сюжет о смерти Вулворда?

– В шесть вечера. Если не успеют смонтировать, то на час позже.

– Часто в вашем присутствии убивают людей? – Детектив не скрывал ехидной нотки в голосе.

Я промолчал. Несколько лет назад я прилетел в Дамаск взять интервью у диктатора Сирии Хафеза Асада. Он как раз собирался в аэропорт, чтобы отправиться для переговоров в Нигер. Следуя за пресс-секретарем президента, я уже поднялся было по лестнице к главному входу дворца приемов – мне пообещали уделить внимание в течение четверти часа. По прибытии Асада во дворец, едва он успел выйти из бронированной машины, раздалась сильная стрельба. Укрывшись среди деревьев в саду, его противники открыли огонь из автоматов и бросили гранаты. Не растерявшиеся телохранители сирийского вождя вступили в бой, стремясь защитить своего президента. Несколько человек, истекая кровью, со стонами рухнули на землю прямо у меня на глазах. И что еще ужасней, я увидел окровавленного Асада в разодранном костюме, с трудом взбиравшегося по лестнице в сопровождении щитом сомкнувшихся вокруг него верных людей

Я просто остолбенел тогда, не в силах пошевельнуться. Два охранника тут же отправили меня в комнату, где оставили одного и заперли на ключ. Дрожа от волнения и не сомневаясь, что президент тяжело ранен, если не убит, я пробыл в одиночестве минут двадцать, и это время показалось мне вечностью. Я ломал голову над тем, как мне вести себя при этих обстоятельствах – оператора со мной не было, так как интервью предназначалось для «Нью-Йорк Тайме». И пока я готовился к самому худшему, дверь внезапно распахнулась. Хафез Асад лично открыл ее и, войдя в комнату, протянул мне руку. Я чуть не ущипнул себя, чтобы увериться, что это не сон.

На нем был безупречный костюм, свежая рубашка и свежий галстук. Он пригласил меня сесть. И, словно ничего не случилось, словно не ему несколько минут назад угрожала смерть, стал отвечать на вопросы. Спокойно, обстоятельно, я бы даже сказал, с удовольствием.

Когда интервью было закончено, Асад лично проводил меня к выходу. Все следы перестрелки уже были ликвидированы, и садовники, как ни в чем не бывало, поливали цветы в благоухавшем запахами парке.

Я вскользь спросил Асада о покушении, жертвой которого он мог стать на моих глазах. Он улыбнулся и горячо сказал, что «заговор был организован империалистами и сионистами». Асад добавил также, что его ранили в обе руки, в спину и в живот, но не тяжело. Тем не менее, я хорошо видел, что раны причиняли ему ощутимую боль, и он даже поддерживал живот руками.

Я был уверен, что Андерссона так и подмывает задержать меня, не утруждая себя особенно поиском веских причин.

~ Могу предположить, как развивались события, – сказал он, – Вы находитесь в творческом кризисе, а кто-то звонит вам по телефону и предлагает отправить Вулворда на тот свет в вашем присутствии. А вы быстренько раскручиваете горячий репортаж с места убийства. Рейтинг растет, популярность увеличивается.

– Не говорите глупостей, – мирно предложил я. – Мы в самом деле только сегодня познакомились со Скоттом. Съели пиццу, поболтали пару часов. Ничего подозрительного. Вулворд не выглядел обеспокоенным…

– Он уже никогда не будет выглядеть обеспокоенным, Маклин, – резко оборвал меня детектив. – Поклонники не выражают своих эмоций. Да, у Вулворда вся башка снесена как тайфуном. Вдребезги. Мои эксперты сейчас на коленках мозги собирают по всей комнате. А вы играете в молчанку, – гневно проронил он.

Я не произнес ни звука и застыл с каменным лицом, весь превратившись в статую с острова Пасхи. Хотя мне очень хотелось поделиться с Андерссоном своими сомнениями в том, что пуля предназначалась именно Вулворду.

Детектив Андерссон устало махнул рукой.

– Да что с вами говорить! – воскликнул он в сердцах. – Если вдруг что-то вспомните, потрудитесь связаться со мной. – С этими словами он выудил из бокового кармана визитку и протянул ее.

Я так осторожно взял узкий кусочек картона, как если бы мне предложили потрогать за хвост рассерженную гремучую змею. Что ж, быть может он прав, и кое-какими мыслями я захочу с ним поделиться.

Со временем.

2

На следующее утро, собрав вещи и расплатившись за номер в гостинице по кредитной карточке, я отправился в аэропорт имени Кеннеди.