Репортаж не для печати

Тернер вышел из семьи, познавшей времена Великой Депрессии тридцатых годов. Американская экономика была на грани краха, что связывалось с именем президента Гувера. В те годы в разговорах обывателей часто фигурировали «одеяла Гувера» – старые газеты, которыми были вынуждены укрываться от холода мерзнущие бедняки. «Фургонами Гувера» называли вышедшие из строя автомобили, в которые запрягали мулов, а «гуверовскими флагами» – вывернутые наизнанку пустые карманы.

Пожалуй, никогда о хозяине Белого дома не говорили более злобно, чем в те годы. Отец Тернера, который был абсолютно нищим, принадлежал к числу яростных критиков курса президента. Подобно миллионам простых американцев, он думал, что успех – это много денег и власть.

Сын прекрасно усвоил один из уроков, которые отец постоянно вбивал в его голову: «Будь удачлив, будь удачлив…» И Тэд оказался превосходным учеником.

Ему нравилось удивлять людей. Подобно Христофору Колумбу он любил пускаться в самые рискованные затеи, не допуская при этом даже мысли о неудаче.

– Запомни, Стив, – сказал Тэд при нашем знакомстве, – подумать о поражении – уже означает проиграть на пятьдесят процентов.

Тернер сделал мне предложение, от которого трудно было отказаться. Он сказал, что ставит на карту все свое состояние, и, что ему нужны талантливые люди, способные посвятить жизнь его проекту. Мне было тогда всего двадцать пять, я находился под впечатлением от его энергии и уверенности в себе. Он предложил мне сорок тысяч долларов в год и возможность стать ведущим комментатором международных новостей. Ответив согласием, я превратился в одного из сорока трех сотрудников новой корпорации.

Тэд купил семнадцатый телеканал в Атланте.

В ту пору никто не знал, что с нами будет всего через несколько дней. Мы ходили из комнаты в комнату, беспрестанно курили и горячо спорили. Поначалу не было практически никакого оборудования. Зато с избытком хватало различных технических проблем. Наша передающая антенна угрожающе раскачивалась при сильном порыве ветра, наводя на мысль о том, что когда-нибудь она рухнет прямо на здание и погребет нас под обломками. Купив новую антенну за семьдесят пять тысяч долларов, мы водрузили ее на место старой и начали готовиться к первому эфиру.

В Атланте уже существовало несколько телеканалов и наши противники пустили в ход шутку, что мы занимаем седьмое место среди пяти телекомпаний города.

Первого июня тысяча девятьсот восьмидесятого года Си-Эн-Эн начала свои передачи. Тэд обратился к телезрителям со словами: «Мы выходим в эфир и будем оставаться в нем до конца мироздания. И даже если наступит конец света, мы будем освещать это событие». За короткое время компания приобрела в США два миллиона абонентов, а успеху в немалой степени способствовали оперативность репортажей и способность достичь самых отдаленных уголков земного шара. Спустя три года Си-Эн-Эн добилась столь желанного местечка на пресс-галерее Белого дома. Это впервые поставило ее, по крайней мере в глазах некоторых, в один ряд с Эй-Би-Си, Си-Би-Эс и Эн-Би-Си. В том же тысяча девятьсот восемьдесят втором году Япония и Австралия, первые две страны за пределами Северной Америки, приняли сигналы Си-Эн-Эн.

Тэд оставался верным своему слову, давая мне шанс проявить себя. Мне поручали самые сложные темы: репортажи об обстреле казарм американской пехоты США в Ливане, о причинах гибели южнокорейского пассажирского самолета КАЛ-007, об американском вторжении в Гренаду… Вместе с Бернардом Шоу, Джоном Холлимэном и Питером Арнеттом я был в осажденном Багдаде во время войны в Персидском заливе.

Готовя свои сюжеты, мы оказывались на месте событий быстрее, чем люди ЦРУ или Агентства национальной безопасности. Когда директор ЦРУ Уэбстер позвонил президенту и сообщил об ударе по Багдаду ракетами, хозяин Белого дома Джордж Буш ответил, что он смотрит это по телевизору. Наши круглосуточные передачи новостей звучали в коридорах власти по всему миру. Все настраивались на Си-Эн-Эн. Мы были везде и повсюду. Подробные репортажи о бомбардировках Ирака повысили престиж телекомпании в глазах публики и наш рекламный отдел на четыреста процентов поднял плату за рекламные объявления в лучшее время.

– Ты ловишь момент, пока светит солнце, – сказал мне после окончания военного конфликта в Персидском заливе Роберт Лихтер. Он был аналитиком из вашингтонского Центра изучения взаимоотношений средств массовой информации с общественностью. – Как бы тебе не обгореть!

Глава первая. ЗАГАДКА ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ

1

Я прикрыл за собой дверь и оказался в кабинете босса. Комната была великолепной. Туфли утопали в роскошном персидском ковре, лежавшем на коричнево-красном паркете. Возле одного из двух окон, украшенных красивыми портьерами, стояло прекрасное чучело льва, убитого хозяином на охоте в африканской саванне. Пара глубоких кресел, обтянутых черной кожей. Полированный столик с изящными ножками. И огромный письменный стол на другой стороне комнаты, заваленный ворохом каких-то бумаг.