Репортаж о главном гаде галактики

– Ты играешь с огнем. Не стоит меня недооценивать. Или ты скажешь мне правду, или не выйдешь отсюда живой. Я ведь понял, что у тебя уже были мужчины. На самом деле, мне все равно, с кем ты спала до меня, но жрицы из храма все были девственницами. Поэтому ты точно не оттуда. Подумай, что для тебя важнее: жизнь или твой секрет.

Я выдохнула. Значит, все же принимает за олтра. Это уже хорошо.

– Ты не выйдешь из этой комнаты, пока не скажешь правду. Я скоро вернусь. Ужин принесет мой помощник, – скривил Террел верхнюю губу, а потом резко поднялся, окинул комнату взглядом в поисках одежды. Захватил брюки, ботинки, футболку, оделся и вышел, а в двери щелкнул замок.

Вот гад! Так он, значит, со мной! Сначала гоняется по пляжу, потом целует сладко до умопомрачения, соблазняет, укладывает в постель, пару часов развлекается, удовлетворяя свою похоть… а потом вдруг не та ему дикарка попалась! Девственниц ему, видишь ли, подавай на блюдечке с голубой каемочкой! А я, между прочит, уже лет семь, как этой самой девственности лишилась. Знала бы, сделала бы операцию по восстановлению. Хотя и не видела в ней особого смысла.

Кажется, мой репортаж пролетает, как фанера над Парижем. Теперь Квазар еще надумает меня пытать, будет заставлять говорить. И он не успокоится, если я не предоставлю доказательств того, как я к нему попала.

Хотелось выть от отчаяния. Знала же, кто такой этот амеранин, и все равно бросилась искать его по галактике. Есть, конечно, у меня один козырь, о котором я и забыла. Офлин Кроот, что собирался сказать Террелу нечто важное. Но это «нечто» вряд ли спасет меня от возмездия.

Я накрылась простыней и, перевернувшись на живот, вытянулась на постели. Внезапно вспомнила свой разговор с Диззиром и снова нащупала скрытый под кожей чип лингвоадаптера. Если бы я смогла говорить, как олтр, Террел бы немного успокоился, а я бы придумала себе душещипательную легенду о моем несчастном прошлом. Но все мои попытки настроить переводчик оказались тщетными.

Ладно, буду думать, как выкрутиться. А то от одной мысли о возможных пытках из груди словно расползается липкая масса, проникая в каждую клеточку моего тела. Вряд ли он пожалеет дикарку. Кто я ему такая? Всего лишь подарок, с которым он волен делать все, что заблагорассудится. Хочет – убьет; захочет – отдаст своим парням поразвлечься.

***

Гулкие шаги эхом отражались в пустом коридоре подвальной части здания. Ти-Джойс вышел наружу, на площадку около его лаборатории прямо под дождь. Настал вечер, а казалось, что давно ночь; плотно затянутое тучами небо словно падало вниз вместе с каплями непрекращающегося дождя. Вода размывала грязь, ручьями стекала в лес по наклонному покрытию из прозрачного бетона с волоконно-оптическими нитями, представляющим прочный единый с фундаментом блок. То и дело воздушное пространство разрывали яркие вспышки молний, после которых над джунглями проносились раскаты грома, как напоминание о том, что скоро божеству предстоит покинуть эту планету.

Террел остановился, задумавшись, поднял голову, подставил лицо каплям, которые яростно хлестали его по лицу, будто ставили на место. Словно это была не вода, а женская ладошка. Ладошка той, кто сейчас находился в его же спальне. Девушки, с которой был лучший за последние годы секс.

Как хорошо, что она оказалась не девственницей.

И за это он ее едва не убил на своей же кровати, поддавшись некоему помутнению рассудка, когда его мозг начал выдвигать совершенно нелепые гипотезы.

На мгновение ему показалось, что в ее глазах мелькнул страх. Риа ведь поняла, что он хотел ее убить, хоть и не знала назначения пистолета. И он едва не поддался дурацкому порыву.

Хорошо, что не поддался. Понятно одно – Риа не из храма. С остальным нужно разбираться.

Под следующий раскат грома из глубины сознания донеслась уж совсем странная мысль. Что, если она – не олтр. Но тогда кто?

Не-эт! Нужно меньше думать о ней и больше о деле. Девчонка задержится у него на несколько дней, и больше они, скорее всего, никогда не увидятся. Одна вспышка настроенного на определенное количество времени нейтрализатора памяти – и она не вспомнит ничего о том, где и с кем была все это время.

За восемь лет Ти-Джойс поступал так не раз – и его никогда не мучила совесть за высаженных на новой территории дикарок. Все остались живы. По крайней мере, были живы, когда Адисс или Рэйдж оставляли их на побережье. Всех аборигенок объединяли одни и те же черты: пугливость и покорность, миловидная внешность, невинность и подчинение. А еще медальон со знаком солнца – звезды, откуда, по верованиям олтров, спустился бог Араан.

Храмов Араана на континенте было несколько, но Террел видел лишь один из них. Тогда он и понял, почему дикари уверовали в его божественное происхождение. На стене древнего храма имелось изображение гуманоида в серебристом космическом костюме. Похоже, одна из гуманоидных рас когда-то посещала Олтр. Броню «пришельца» Ти-Джойса они приняли за светящуюся кожу бога.