Репортажи со шпилек

— От нагулянных детей надо избавляться, это однозначно… Как? Не знаю. Слава Аллаху, я не была в таком положении. Одно могу сказать: было бы хорошо, если бы в российских роддомах можно было оставлять младенцев, не предъявляя документов… Тогда бы все так и делали, а так кому хочется свое имя называть? Это же позор!

Узбечки и таджички: если б он был султан…

Гастарбайтерши из двух других азиатских республик, по словам Рисалат, отличаются тем, что в основном приезжают уже замужними.

— По крайней мере, уже знают, откуда дети берутся. Во всяком случае, узбечки и таджички реже попадают в такие дурацкие истории, как киргизки. Они более смышленые и быстрее делают карьеру. Во всяком случае, узбечку, моющую туалеты пятый год, встретишь редко. Она может начать с туалета, но через пару месяцев уже добивается повышения.

Я узнаю, что многие таджики и узбеки приезжают в столицу семейными парами. Подобные пары обеспеченные москвичи часто нанимают в загородные дома в качестве прислуги. Дети у таких супругов, как правило, оставлены дома на попечение родни. На родину регулярно высылаются деньги и посылки. При определенном везении азиатка может устроиться официанткой в бар или ресторан.

— Это хороший заработок, — поясняет Рисалат. — Там на одних чаевых шиковать можно. Но в общепите другие сложности. Во-первых, возьмут, только если хорошо знаешь русский и симпатичная. Во-вторых, если уж взяли и тебя вдруг захотел хозяин заведения или какой-нибудь начальник поменьше, отказать нельзя — тут же выгонят. Конечно, если замужняя узбечка или таджичка устроится на такую работу, она тут же потеряет мужа. Узнает — прибьет! Ни один восточный мужчина не потерпит жену-официантку в злачном заведении. Но если муж остался дома, еще можно попытаться скрыть, где работаешь… Кстати, те узбечки, у кого мужья остались на родине, в Москве часто находят себе мужчин. Но, в отличие от киргизок, не дают всем подряд, а живут с кем-то одним. Иногда даже делают никях, чтобы бога не гневить. Узбечки и таджички часто бывают очень красивые, стройные, большеглазые. Поэтому нас любят не только свои, но и кавказцы, и русские. Пойдем, я тебя с Нигяр познакомлю из колготок, она с одним богатым армянином уже второй год крутит.

Нигяр — таджичка, причем необыкновенной красоты. Правильные черты лица, точеная фигурка, роскошные волосы — будто сошла со старинной персидской миниатюры. Так и вспоминается: глаза как миндаль, губки как гранат, зубки как жемчуг… Сказочная красавица трудится в отделе чулочных изделий. Радостно обнимает Рисалат: они не совсем землячки, зато близкие подруги.

— Ты такая красивая! — не удерживаюсь я от комплимента.

Нигяр не смущается. Видно, уже привыкла: в Москве от нее многие теряют голову.

— Я, когда в Москву приехала, хотела устроиться в какой-нибудь клуб или ресторан — танцы восточные исполнять. Я танец живота даже у себя в городе лучше всех исполняла, хотя это у нас, таджичек, в крови. У нас и мамы, и даже бабушки танцуют, как шахские наложницы. А я в своем родном городе все конкурсы танцевальные выигрывала. У меня семья не очень строгая, танцевать не запрещали. Даже муж был не против, чтобы я здесь выступала. Под его присмотром, конечно. Мы же вместе в Москву приехали. Но, оказалось, в московских ресторанах танцуют только русские девушки, там большая конкуренция. Им очень большие чаевые отстегивают, так они за место могут глотку перегрызть. И переспать со всем начальством клуба или ресторана. Пришлось в торговый центр идти, тут много наших. Сначала уборщицей была, потом подружилась с местными менеджерами. Вот, теперь сюда поставили.

— Ты про Армена расскажи, — встревает Рисалат и показывает на меня. — Она — наш человек, мужу не сдаст.

— Муж мой работает на стройке в Московской области, с понедельника по пятницу. Ночует там в доме, который строит, со своей бригадой. А на меня еще год назад местный бизнесмен глаз положил, армянин. У него тоже жена, детей четверо. Но влюбился в меня — стал в рестораны звать, туда-сюда. Ну и стала я с ним встречаться, он мужик неплохой оказался. Денег подкидывает, подарки. А делов-то всего — раз в неделю с ним ночь провести на съемной хате. Он перед женой тоже боится спалиться. И мой ни о чем не догадывается. Вот так и живем. Но Армен уже целый год меня не бросает, хотя баб тут в магазине — завались! И каждая готова с ним переспать, денег всем не хватает.

— А дети есть? — спрашиваю я о самом больном.

— Дочка шести лет, она дома с моими родителями. Больше детей пока не могу себе позволить. И так денег едва хватает. Родители старенькие, брат младший, дочка в первый класс пошла, все покупать для школы надо.

— А если случайно залетишь? А вдруг от Армена?