Репрессивная толерантность

Идеал толерантности предполагает общественные условия, в которых все сталкивающиеся мнения имеют равные возможности быть услышанными. Однако в нынешних развитых обществах, где господствует односторонняя пропаганда, это далеко не так. Имеет место не рациональная дискуссия с целью поиска истины, а манипулятивное убеждение в интересах буржуазной гегемонии.

«Для понимания позиции Маркузе, — замечают издатели сборника, — следует учесть следующий контекст: когда радикально настроенные студенты в его кампусе выступили с протестом против военных исследований в связи с войной во Вьетнаме, университетская администрация сослалась на принципы академической свободы и защитила право профессоров на свою форму участия в войне. Толерантность здесь была использована для защиты исследований по усовершенствованию точности изображений, которые позволили бы убивать больше людей при бомбардировках Северного Вьетнама. Эссе Маркузе как раз снабдило студентов аргументацией против злоупотребления принципом толерантности».

Эссе «Репрессивная толерантность» я искал в сети, но не нашёл. Считая, что антибуржуазные активисты должны обязательно прочитать это эссе, я его «отцифровал».

Дмитрий Жвания

Репрессивная толерантность.

В этом эссе я рассматриваю идею толерантности в нашем развитом индустриальном обществе. Вывод, к которому я прихожу, заключается в том, что реализация объективной толерантности требует нетолерантного отношения к господствующим формам политики, установкам, мнениям, а также распространения принципа толерантности на политику, установки и мнения, которые подавляются или даже объявлены вне закона. Иными словами, сегодня толерантность вновь оказалась тем же, чем она была при своём зарождении, в начале эпохи модерна — крамольной целью, подрывным освободительным понятием и практикой. И наоборот — то, что нынче провозглашается и практикуется как толерантность, в большинстве своих проявлений служит задаче подавления.

Я хорошо понимаю, что в настоящее время не существует такой власти, такого правительства, которые могли бы реализовать на практике идею освобождающей толерантности, но всё же я верю, что задача и обязанность интеллектуала состоит в том, чтобы напоминать об исторических возможностях, которые, по-видимому, стали утопическими, в том, чтобы восставать против угнетения и расчищать духовное пространство, изнутри которого общество могло бы увидеть себя таким, каково оно в действительности.

Толерантность является самоцелью. Устранение насилия и уменьшение бремени подавления, дабы защитить человека и животных от жестокости и агрессии, — необходимые предпосылки создания гуманного общества. Такое общество пока не существует; движение к нему — в большей, пожалуй, степени, чем когда-либо прежде — тормозится практикой насилия и подавления в глобальном масштабе. В форме средств устрашения в отношении угрозы ядерной войны, действий полиции против подрыва порядка, технической помощи в борьбе против империализма и коммунизма, миротворческих операций при неоколониальных конфликтах — насилие и подавление оправдываются, практикуются и поддерживаются как демократическими, так и авторитарными правительствами, а подданных этих правительств приучают к подобным практикам как необходимым для сохранения статус-кво. Толерантность распространяется на политику, условия и способы поведения, с которыми нельзя мириться, ибо они усложняют — если не разрушают — возможность обустройства жизни без страха и нищеты.