Репродуктор

Она будто бы скучающим взглядом обвела рабочий зал Общего, теребя закрученные белокурые прядки, похожие на витые макаронины. Аля впервые задумалась, что на самом деле Варваре всего лет тридцать, максимум тридцать два. Просто манера носить строгие черные костюмы с красной оторочкой и любовь цеплять блеклые, словно бы специально чиновничьи, броши делали ее старше. Как и желание прищуривать глаза, собирая при этом в их уголках сеточку морщин.

Алины коллеги уже практически в полном составе окружали стул администраторши. Кто-то даже заглянул к Марте, которая наверняка не слышала сигнала на построение, и предупредил, что стоит присоединиться к остальным.

— Чтобы не терять время, — начала Варвара, по обыкновению глядя перед собой и ни на кого конкретно. — В Департаменте чепэ. Те, кто отвечают за нас, считают, что это намеренный выпад и попытка дискредитации коллективной работы накануне реформы аппарата. Я же надеюсь, что это просто глупость, помноженная на безответственность, — она поставила указательный палец правой руки на крышку стола и начала что-то выписывать ярко-алым ногтем. — Я хотела бы думать, — продолжала она с интонацией водителя троллейбуса, десятый раз за смену объявляющего одни и те же остановки, — что вы просто избаловались хорошим к себе отношением и заигрались во вседозволенность. Потому что в противном случае вы сознательно создаете повод усомниться в безупречности работы департамента.

— Можно узнать, о чем конкретно вы говорите? — холодно поинтересовалась Марта.

Зря она так, подумала Аля, только еще больше Варвару разозлит.

— А вам, Марта Витальевна, следовало бы не спрашивать, а самой знать, что происходит в вашем… — Варвара очень внимательно вгляделась в собственную ладонь, словно бы силясь рассмотреть на ней нужное слово, — в вашем бюро добрых дел. — И продолжила, уже снова обращаясь ко всем: — А сознательная попытка, мои милые, называется саботаж, и занимается этим Безопасность. Я надеюсь, ко всем приходит понимание серьезности происходящего?

Отдел молчал: кто-то слушал лекцию администраторши с плохо скрываемым недоумением, но большинство — с тем самым страхом, с каким дети зачарованно смотрят страшный фильм, не в силах переключить канал.

— Прежде чем я все сделаю сама, — предупредила Варвара, — хотелось бы спросить: ни у кого из присутствующих не появилось желания что-нибудь нам рассказать?

Ей не ответили.

— Прискорбно, — констатировала Варвара, — это означает, что ответственность разделит весь коллектив.

Аля услышала, как кто-то из девчонок вздохнул. У нее самой от страха заледенели кончики пальцев.

Варвара сцепила руки в замок и откинулась на стуле. Ее подбородок задрался кверху, и стало хорошо видно родимое пятно на шее, чуть выползающее на лицо.

— Сегодня на утренней планерке начальника департамента сообщили о нескольких случаях перекомплекта подарочных наборов, — отчеканила она. — Речь шла в том числе о подарке от имени заместителя Старосты. Этот подарок он должен был вручать на юбилее Пароходства. Это очень важный подарок. Он бы так и был вручен, если бы наш представитель не проверил все комплекты перед отправкой, — голос администраторши пошел вверх. — И вот выяснилось, что кому-то пришло в голову во все — я подчеркиваю — во все пакеты вложить медведя. Медведя! Который как бы говорит… — Варвара замешкалась и оборвала фразу на середине. — Я не знаю, как это трактовать: как идиотскую шутку или как сознательную акцию. Но то, что медведем мог быть скомпрометирован помощник Старосты, мне кажется неслучайным.

— Бред какой, — перебила ее Марта. — Какие медведи? — спросила она, оборачиваясь к своим сотрудницам. — Какой перекомплект? Кому и зачем это могло понадобиться, а, девочки?

Аля почувствовала, что все вокруг начинает расслаиваться на какие-то жирные полосы, по которым пробегает крупная рябь. Замерзшие руки и ноги казались теперь, наоборот, обжигающе горячими, а звуки стали гулкими и далекими, как из-под воды. Аля пошатнулась и почувствовала тошнотворную легкость во всем теле. Кто-то позвал ее и тронул за руку, но кто и зачем, она не поняла. Рабочий зал отдела качнулся и окончательно расклеился. Аля упала в обморок.

Ее не стали относить в медпункт, а приводили в чувство своими силами: не хотели поднимать лишний шум. Когда Аля пришла в себя, Варвара уже куда-то упорхнула, вокруг суетились только Виолетка и Наташка Гасанова. Кто-то из них позвал Марту.

— Вляпалась ты по-крупному, Алина, — сообщила та, едва появившись. — Идти сможешь? Тогда живо дуй к Самербекову, он тебя вызывает. Со всем соглашайся. Кайся и проси прощения. Давай. Виолетта тебя проводит.