Репутация герцога

— Да, я полагаю, здесь все кончено, — процедил Эмбри, его мышцы все еще сковывала ярость. — Мы уедем в Коста-Хабичуэлу завтра. Идемте, Мария, Жозефина. Нужно собираться.

Сердце Себастьяна замерло.

— Я понимаю безотлагательность вашего отъезда и знаю, что вас влечет долг, ваше величество, — сказал он. — Но я также знаю, куда меня влечет мое сердце. Если Жозефина останется, я не имею никакого желания откладывать нашу свадьбу. Как вы сказали, у вас нет страны, которую можно восстановить. Ваша дочь, тем не менее, может начать новую жизнь.

Эмбри уставился на него. Ему явно никогда не приходило в голову, что могут быть подлинные чувства и что они имеют главное значение. Потом он перевел взгляд на дочь:

— Жозефина?

Та не сводила глаз с Себастьяна.

— Ты сказал, что снова сделаешь мне предложение, — выдохнула она.

У него нервы натянулись, когда он медленно опустился на одно колено и взял ее руки в свои.

— Жозефина, — сказал он, — меня не волнует, принцесса ты или дочь солдата, дом которого смыло в море. Ты восхищаешь меня и изумляешь, ты показала мне, что мое сердце еще живо, оно просто застыло от одиночества. — Его голос дрогнул, он откашлялся. — Ты снова оживила его. Я люблю тебя со всем пылом, который ты снова пробудила в моей душе. Ты выйдешь за меня замуж?

Слезы текли по ее щекам, но она улыбалась.

— Я тоже люблю тебя, Себастьян, — дрожащим голосом выговорила она. — Да, я очень хочу стать твоей женой.

Переведя дыхание, он снял кольцо с печаткой Мельбурна и надел ей на палец. Кольцо было слишком велико, но все поняли символическое значение этого жеста. Раздались громкие аплодисменты, по крайней мере, со стороны его родных и друзей — искренние. Себастьян встал и обнял ее.

— Тогда ничто иное уже не имеет значения, — тихо прошептал он ей на ухо. — Ничто.

Сам Принни проводил их до дверей. Это было лучшей гарантией, что план Себастьяна оказался успешным. Жозефина снова вздохнула. Все поверили в историю. И послезавтра, когда это письмо появится в «Лондон таймс», никто не отплывет в Коста-Хабичуэлу.

За один вечер они разрушили двухлетний план отца. Она снова посмотрела на него, приближаясь к карете в сопровождении утешающего принца-регента. Она не могла вообразить, что чувствует отец, как злится на нее.

— Ты не поедешь с ним домой, — тихо сказал Себастьян, ее собственное предчувствие эхом отозвалось в его глубоком голосе. Он так и не отпустил ее руку, с тех пор как поднялся, чтобы обнять ее.

— Я и с тобой не поеду домой, — тем же тоном ответила она и попыталась улыбнуться. — Я погублю твою репутацию.

— Очень смешно. Я знаю, что ты беспокоишься. Я тоже.

— Не жди, что я за три минуты навсегда распрощаюсь с родителями. — Судорога перехватила ей горло.

— Я этого не жду, — ответил он. — Но твой отец рисковал чужими жизнями. Я не желаю рисковать твоей.

Отец не станет вредить ей, но Жозефина отчетливо понимала, что Себастьян, потеряв первую жену, сделает все, чтобы защитить ее.

— Что ты предлагаешь? — спросила она, уступая его беспокойству.

— Нелл, — позвал Себастьян сестру и что-то прошептал ей. Она кивнула.

— Жозефина, — сказала Элинор, — буду рада предоставить в ваше распоряжение Корбетт-Хаус, пока ваши родители заняты возвращением домой.

Эмбри тут же обернулся и прищурился:

— Я не…

— Прекрасная идея, леди Деверилл, — вмешалась мать Жозефины. — И хорошая возможность познакомиться с твоим новым положением, дочка.

— Да, конечно, — угрюмо кивнул отец.

— Мы придем навестить вас утром, ваши величества, — сказал Себастьян. — Мои поверенные помогут вам скорее вернуть средства, полученные от продажи земли. И банковские ссуды, полагаю. Теперь в Сан-Сатурусе усовершенствовать нечего.

— Действительно. — Принни подал руку, и Эмбри тряхнул ее. — Я прослежу, чтобы банк простил причитающиеся ему проценты.

Последний раз, взглянув на дочь, король поднялся в карету. Мать поцеловала Жозефину в щеку.

— Я пошлю Кончиту с твоими вещами в Корбетт-Хаус. Пожалуйста, приезжайте утром. — К удивлению Себастьяна, она взяла его за руку. — Оба.

— Приедем, мама. Yo te amo[9].

— Те amo, querida[10].

Когда они утром подъехали к Бранбери-Хаусу, Себастьян почти ожидал увидеть все двери и окна распахнутыми, а дом — выпотрошенным. Вместо этого слуги сновали как муравьи, укладывая огромный багаж в несколько нанятых карет. Себастьян ненадолго задумался, сколько английских денег Эмбри потратил.

Не высказываясь на этот счет, он помог Жозефине выйти из кареты. Его подмывало самому провести ночь в Корбетт-Хаусе, но, как ему ни хотелось защитить Жозефину, он не думал подавлять ее.

— Готова? — спросил он, целуя ее пальцы.

Расправив плечи, она кивнула.

— Если я смогу убедить их остаться, по крайней мере, до свадьбы, это приемлемо?

— Это было бы…

— Нет, — перебила она. — Они не могут остаться. После наводнения они должны спешить назад в Коста-Хабичуэлу, иначе столкнутся со слишком многими вопросами.

— Я сожалею об этом. — Себастьян кивнул, когда дворецкий отодвинул стопку шляпных коробок, чтобы позволить им войти. — Если есть возможность, я хотел бы, чтобы они остались. Ради тебя.