Рерих

Прочитав «Повеление» об отставке, Архип Иванович от волнения потерял сознание и упал — у него оказалось больное сердце. Конечно, такого развития событий Архип Иванович не ожидал, как не ожидали такого поворота и его ученики. Все профессора и члены академии молча восприняли отставку А. И. Куинджи, никто из них не заступился за своего товарища. Только его студенты, в связи с увольнением учителя, организовали собрание и составили целую петицию в Совет, в которой выражали свое недоумение и возмущение. Эту петицию подписали не только ученики Куинджи, но и другие студенты, случайно оказавшиеся на собрании. Подписанную бумагу академисты торжественно вручили Архипу Ивановичу, подтвердив тем самым свою любовь, преданность и уважение.

Близкие друзья и ученики уговаривали его не подавать прошения об увольнении, обещая свою поддержку, но Архип Иванович не хотел еще больше усложнять своего положения, так как из Совета академии его все же не исключали. Ученики А. И. Куинджи, протестуя против увольнения профессора, решили в знак солидарности покинуть академию, несмотря на то, что до защиты диплома им оставалось меньше года.

Руководство академии пыталось вернуть учеников Куинджи. Им предлагались заманчивые поездки за границу, лучшие учителя и другие, весьма радужные, перспективы. Так, Николаю Рериху было предложено место в мастерской Репина, куда он вначале так сильно хотел попасть. Посредником в этих переговорах выступал друг Стасова художник В. В. Матэ, который обещал, что если Рерих согласится, то для него будет даже организована зарубежная стажировка за счет академии.

26 февраля 1897 года Николай Рерих рассказывал о своем трудном положении в письме к В. В. Стасову:

«Глубокоуважаемый Владимир Васильевич!

Простуженный и расстроенный, сижу теперь я дома и не могу сам побывать у Вас. Неприятно, что сердце как-то ноет — доктор говорит, что оно в порядке, только слишком сильно работает, но ощущение неприятное… Мои родные непременно хотят, чтобы я теперь же держал бы экзамены, во что бы то ни стало. В Москву ехать не придется. Академию окончательно решил бросить.

В ссоре Ивана Ивановича с Архипом Ивановичем нужно chercherz la femme — супруга Ив. Ив. постоянно, говорят, травила его за послушание и подчиненность Архипу. Я взял новый билет из академии, чтобы через несколько времени уйти по собственному желанию, а не считаться выбывшим по постановлению совета.

Если найдете мое писание глупым, сейчас разорвите… Простите за грязное маранье. Разболтался — не с кем говорить.

Был бы рад от Вас получить письмо. Глубоко Вас уважаю и предан крепко. Николай Рерих»[44].

Положение создалось серьезное, ученики Куинджи могли остаться без диплома художника. Архип Иванович срочно собрал своих студентов недалеко от академии в ресторане «У Бернара», который располагался на 8-й линии Васильевского острова. На этой встрече было решено все же писать конкурсные работы вне стен академии, не пользуясь казенной мастерской и денежными пособиями на краски, холст и натурщиков. Большинство студентов, среди которых был и Н. К. Рерих, намеревались закончить академию в этом же году. И только четверо — М. П. Латри, П. Н. Вагнер, В. И. Зарубин и Краузе — перешли в мастерскую пейзажиста А. А. Киселева, которого Совет академии назначил вместо А. И. Куинджи. Другие ученики сохранили преданность своему учителю и готовы были даже остаться вовсе без диплома. Но академия снова пошла на компромисс, всем ученикам разрешили защищать диплом без руководителя, по представленным ими работам.

Николай Константинович вспоминал об этом тяжелом для него времени:

«Ко мне подходил Матэ и предлагал перейти в мастерскую Репина, а на следующий год ехать за границу. Отвечаю:

— Василий Васильевич, помилуйте, ведь такая поездка на тридцать сребреников будет похожа.

За нашего Архипа Ивановича мы дружно стояли. Где же был другой такой руководитель искусства и жизни?! Никакими заграничными командировками нельзя было оторвать от него. Помню, один клеветник шепнул ему:

— Рерих вас продал.

А Архип Иванович засмеялся:

— Рерих мне цену знает…»[45]

И все же защита диплома Н. К. Рериха состоялась в ноябре 1897 года. На конкурсную выставку Николай представил написанную этим летом в Изваре картину «Гонец. Восстал род на род», которую пришлось назвать более нейтрально: «Славяне и варяги», а также картины: «Утро Богатырства Киевского» (1896), «Вечер Богатырства Киевского» (1896) и «В Греках», написанную еще в 1895 году. И здесь Рериху помог Стасов — прямо на выставке одна из дипломных работ, по его рекомендации, была приобретена П. М. Третьяковым. Подобного признания в то время удостаивались немногие выпускники академии. И понятно, что такой фурор породил огромное количество завистников.

«На конкурсную выставку приехал Третьяков, — пишет Н. К. Рерих в своем эссе „Начало“. — Наметил для Москвы [Ф. Э.] Рущица, [А. А.] Борисова, [В. Е.] Пурвита и моего „Гонца“. Было большое ожидание. Наконец Третьяков подходит:

— Отдадите „Гонца“ за 800 рублей?