Рерих

Но когда стало ясно, что слухи остались только слухами и никакого назначения даже и не планировалось, Мария Клавдиевна Тенишева решила по-своему устроить в следующем 1907 году выставку русского искусства на Осеннем Парижском салоне. На этот раз на выставке было представлено более 130 картин Николая Рериха и «никакие дягилевы и бенуа» помешать этому уже не могли.

3 июня 1907 года из Парижа княгиня М. К. Тенишева писала Н. К. Рериху:

«В Вашем письме от 24 мая Вы говорите, что у Вас накопилось 135 номеров для выставки. Не забывайте, прошу Вас, что зал, в котором мы будем выставлять, невелик, и если присоединятся к нам Головин, Нестеров и Билибин, то места едва хватит. Помните, я как-то написала Вам, что французы ценят только творения индивидуальные на национальной почве. Посылаю Вам вырезку из „Gazette des beaux arts“ — разбор наших композиторов, как видите, и в музыке повторяется то же самое, что и с картинами. Дягилеву и Бенуа, в особенности последнему, такие статьи, что черту ладан, а я ликую и радуюсь!

Будет страшно жаль, если наши художники поступят, как всегда, то есть в последнюю минуту откажутся. Случай этот — выставить здесь настоящее русское искусство после двух художественных салонов — едва ли повторится, и я более чем уверена, что успех этой национальной выставки будет большой… Яковлева не знаю, да он только пишет дифирамбы Дягилеву! Не думаю, что ему дадут дойти до меня!..»[122]

Но С. П. Дягилев не собирался так просто отдавать в руки М. К. Тенишевой «Осеннюю русскую выставку», принесшую ему мировую известность. Он всеми силами пытался заставить художников отказаться от участия в ней, и отчасти ему это удалось.

«…Дягилев… будто бы сказал, что он не позволит Головину выставлять у меня его собственность, т. к. это его декорации»[123], — писала Рериху Тенишева. Она с трудом справлялась с интригами С. П. Дягилева и его друзей. Княгиня просила Николая Константиновича срочно приехать в Париж, чтобы помочь открыть «Осенний русский салон». Тем более что уже пришлось отказаться от организации выставок в Лондоне и Брюсселе, а Парижская была на грани срыва. По поводу всех этих перипетий архитектор барон Константин Константинович Рауш фон Траубенберг писал Николаю Рериху:

«Как Вы были правы, Николай Константинович, убеждая меня, что с русской братией пива не сваришь! И что организаторам, если они не обладают грубостью Дягилева, приходится бросать лучшие начинания»[124].

Н. К. Рериху пришлось ввязаться в это противоборство М. К. Тенишевой и С. П. Дягилева, так как салон состоял большей частью из его картин, и он не смог отказать княгине в ее просьбе о помощи. 31 октября (13 ноября) 1907 года Мария Клавдиевна писала из Парижа Н. К. Рериху:

«Сегодня, наконец, после Вашей ответной депеши, я поняла, что с Головиным больше ничего не выйдет. Возмутительное отношение, лучше сказать — нахальное, меня утвердило в мысли, что с этими людьми навеки все кончено… Больше ждать мне нельзя, пора приступать к каталогу, типография пристает, и если будет каталог дурно исполнен, свалят на задержки с нашей стороны. Каталог издаст художественный журнал „Art d’ecoratif“, хотят сделать хорошо, а для этого нужно время. Теперь не задержите с ценами, пришлите скорее.

Откроем выставку 4-го декабря. Надеюсь, что на это время Дягилев уедет из Парижа, а то, того и гляди, он напакостит. Все больше и больше убеждаюсь, что мы с Вами остались одни…»[125]

Николай Константинович, бросив все свои дела, поехал в Париж. Из Парижа за день до открытия выставки он писал своей жене:

«Среда 8 час. утра

Милый Мисик, как-то все у Тебя? Устройство выставки кончено. Сегодня придут уже всякие писатели. Кажется, отзывы будут хороши. Пока княгиня оставляет за собою три моих эскиза ангелов — на желтом фоне — нынешнего лета. У Билибина она берет почти всю сказку о Салтане.

Видел Голубеву — она очень постарела. По рассказам Маковского, видимо, — все глупости. Сегодня буду у Щукина — Мережковский читает своего Павла I. А завтра — страшный день. Разослано 3500 приглашений.

Сейчас еду заказать спальное место на воскресенье. К вечеру устаю очень — это топтанье на одном месте очень утомляет. Жакен взял себе 7 Принцесс. Denis Roche берет Березы… Пусть Маковский не забудет написать в Сецессион, чтобы они и эмали княгини прислали. Приехать мне было необходимо — иначе княгиня бы расстроилась. Теперь очень довольна. Пиши, как у Тебя?

Целую всех крепко. Думаю сходить к доктору — говорят, очень хороший. Целую Николай Рерих»[126].

Париж наконец признал Н. К. Рериха. Его картины на выставке, организованной М. К. Тенишевой, имели большой успех. В первый день было продано сразу 10 картин.

22 ноября 1907 года Николай Константинович восторженно писал своей жене из Парижа:

«Четверг. 6 часов вечера. Милый и дорогой Мисик.