Рерих

Руководитель «Свободного театра» вроде бы и не отказывался от «Принцессы Мален», но было ясно, что премьера откладывается на неопределенное время. Николай Константинович 18 января 1914 года решил написать знакомому московскому врачу и коллекционеру А. П. Ланговому письмо с просьбой посмотреть в кабинете дирекции «Свободного театра» «синий эскиз» к «Принцессе Мален» — «коридор с цветными стеклами». Рерих очень надеялся на возможность получить обратно хоть часть эскизов и просил А. П. Лангового подключить к спасению своих работ московского художника Игоря Грабаря: «Если бы и Грабарь его посмотрел, а то у меня мало синих вещей, а все больше желтые да красные»[166].

Н. К. Рерих писал и в дирекцию театра, требуя прислать эскизы и макеты к «Принцессе Мален» в Петербург для доработки и исправлений. А. А. Санин чувствовал себя виноватым перед художником и, узнав о том, что Н. К. Рерих просит свои эскизы и макеты, пытаясь оправдаться, писал 24 января 1914 года:

«Я всегда тебя считал замечательным талантом, но не знал, что ты еще гений-провидец… Ты выбрал поистине „психологический момент“»[167].

Часть эскизов Рерих все-таки получил, только это не меняло дела, в «Театре Музыкальной драмы» Петербурга решили полностью пьесу не ставить. Режиссер театра И. М. Лапицкий предложил Н. К. Рериху переделать эскизы, после чего спектакль был назван «Сестра Беатриса». Состояла она из симфонической картины М. О. Штейнберга «Принцесса Мален», похожей на пантомиму, и небольшой трехактной оперы, написанной меценатом театра А. А. Давидовым на сюжет пьесы Мориса Метерлинка «Сестра Беатриса». Декорация для всего спектакля была выполнена только одна, и оформление сцены менялось с помощью разного освещения. Премьера состоялась 18 декабря 1914 года и не вызвала восторженных публикаций в прессе. Спектакль играли в пользу Комитета по оказанию помощи пострадавшим от войны бельгийцам. Все газеты писали о благотворительности и хороших декорациях Н. К. Рериха, но старались поменьше говорить о неудавшемся спектакле. Единственным утешением было то, что М. О. Штейнберг посвятил свою симфоническую картину лично художнику Николаю Константиновичу Рериху.

РУССКИЙ ОККУЛЬТИЗМ

Французский посол в России Морис Палеолог записал 21 ноября 1916 года в своем дневнике:

«Занятие тайными науками всегда было в почете у русских; со времени Сведенборга и баронессы Крюденер, все спириты и иллюминаты, все магнетизеры и гадатели, все жрецы эзотеризма и чудотворцы встречали радушный прием на берегах Невы.

В 1902 г. воскреситель французского герметизма, маг Папюс, настоящая фамилия которого — д-р Анкосс, приехал в Петроград, где он скоро нашел усердных поклонников».

Папюс (Жерар Анкосс) на самом деле приезжал в Россию трижды — в 1901, 1905 и 1906 годах. До самой смерти (1916 год) он переписывался с императором и императрицей. В Петербурге доктор Папюс основал от имени «Верховного совета Ордена мартинизма в Париже» ложу «Креста и Звезды», членами которой стали Николай II с супругой, вдовствующая императрица Мария Федоровна, великие князья Николай Николаевич и Петр Николаевич и многие высокопоставленные придворные. По личному распоряжению Николая II были переведены на русский язык и изданы книги Папюса: «Первоначальные сведения по оккультизму», С.-Петербург, 1904 год; «Философия оккультиста или Оккультизм и Спиритуализм», С.-Петербург, 1908 год; «Кабалла, или Наука о Боге, Вселенной и Человеке», С.-Петербург, 1910 год; а также «Генезис и развитие Масонских символов», напечатанная в типографии Санкт-Петербургской одиночной тюрьмы в 1911 году. О мартинизме Папюс говорил так:

«Орден мартинистов — служит центром распространения посвящения. Он учрежден с целью быстрого усвоения оккультизма и Христианского придания запада».

Еще в 1901 году, из Франции, Николай Рерих писал своей невесте:

«Что же касается до прописных сентенций Твоих родных и знакомых, то они меня мало трогают, ибо цыплят по осени считают, а я отнюдь не считаю, чтобы моя осень наступила или даже приближалась. Лишь бы я сам знал, что я делаю, а там хоть бы не только тряпкой, а даже и много хуже прозывали — это до меня не касается. И до Тебя касаться тоже не должно — неужели каждому факту, только и есть одно объяснение — ведь и это путь близоруких людей, которые глубже поверхности заглянуть не могут. Какая у нас — русских — скверная манера ни во что ставить человеческую личность и раскусывать ее, словно она орех. Ведь послушаешь людския речи, так выйдет, надевай камень на шею и умирай — ан нет, не умрем, а будем сражаться!