Рерих

Однако художник часто приходил к тем самостоятельным выводам, которые резко противоречили некоторым основным положениям английского мыслителя. Так, в статье «К природе» (1901) Николай Константинович писал: «Город, выросший из природы, созданный человеком, властвует над человеком. Город в его теперешнем развитии уже прямая противоположность природе; пусть же он и живет красотою прямо противоположною, без всяких обобщительных попыток согласить несогласимое… И ничего устрашающего нет в контрасте красоты городской и красоты природы. Как красивые контрастные тона вовсе не убивают один другого, а дают сильный аккорд, так красота города и природы в своей противоположности идут рука об руку и, обостряя обоюдное впечатление, дают сильную терцию третьей нотой, которой звучит красота «неведомого».

Похоже, что призывая к сближению с природой, Рерих отводит и городу чуть ли не равнозначное с ней место. Взаимодействие города с природой, то есть человеческой цивилизации с естественными «идеальными нормами», или, другими словами, — вторжение человеческого волеизлияния в «божественную природу», создает, по мысли Рериха, новые ценности, которых без человеческого разума и воли не существовало бы.

Это уже существенная поправка не только к Рескину но и к Толстому. Совершенно очевидно, что Николай Константинович не разделял тех упрощенческих тенденций писателя, которые развились затем в «толстовстве».

И все же, подчинив свое творчество утверждению добра, Толстой и Рерих одинаково подходили к решению многих проблем, в том числе и проблемы национального. Интересно отметить, что при ярко выраженном национальном характере творчества и Толстой и Рерих всегда отрицательно относились к национализму. В поисках нравственного критерия и писатель и художник изучали историю, философию, литературу, искусство, религии разных народов и эпох.

Николай Константинович писал: «В твердынях залогов знания мы начинаем узнавать, что ценна не отдельная национальность. Важно не то, что сделало определенное племя, а поучительно то, что случилось на нашей великой равнине».

Проблема веры занимала в творчестве Толстого и Рериха большое место. Кажется, что ничто не вызывало в оценках писателя и художника так много разногласий, ничто не привлекало к ним так много сторонников и не восстанавливало против них так много врагов, как представления о «высшем начале», которых они придерживались. Николай Константинович, с глубоким уважением относясь к религиозно-нравственным поискам Толстого, все-таки по-своему поправлял «божественное законоположение». В одном из своих стихотворений Рерих писал:

Я нашел, наконец, пустынника.
Вы знаете, как трудно найти
пустынника здесь на земле.
Просил я его, укажет ли
он путь мой и примет ли
благосклонно мои труды?
Он долго смотрел и спросил:
что у меня есть самое любимое?
Самое дорогое? Я отвечал:
«Красота». — «Самое любимое
ты должен оставить». — «Кто
заповедывал это?» — спросил я.
«Бог», — ответил пустынник
«Пусть накажет меня Бог —
я не оставлю самое прекрасное,
что нас приводит к Нему».

Поиски гармонии бытия («Красоты» с большой буквы) лежат не только в основе философских взглядов Рериха, но и в основе его искусства — будь то пейзаж, Историческая или мифологическая композиция, театральные декорации. Эти поиски определили и специфику работ Николая Константиновича в области религиозной живописи.

В дореволюционной России оформление церковных интерьеров давало возможность проявить себя художникам-монументалистам. Храмовыми росписями занимались замечательные современники Рериха — В. Васнецов, Врубель, Нестеров. Они стремились отобразить в религиозной живописи свое мировосприятие. Напомним, что М. В. Нестеров отдал иконам и росписям свыше двадцати лет напряженного труда, причем он часто отказывался от «выгодных» заказов, если их условия ограничивали его творческие интересы.

Что касается Рериха, то наиболее характерным для него являлось само отношение к храму не как к «дому молитвы», а как к самой «молитве». «Под знаком красоты идем радостно. Красотою побеждаем. Красотою молимся», — любил повторять Николай Константинович, и работы для церкви никогда не сводились у него к канонической трактовке религиозных образов. Не случайно вопрос о соответствии икон, созданных Рерихом, церковным требованиям поднимался в Петербургской, Смоленской, позднее в Харбинской и Парижской епархиях. А небезызвестный архиепископ Иоанн Сан-Францисский (князь Д. Шаховской), избравший впоследствии для своих проповедей трибуну «Голоса Америки», потерпев в религиозном споре с Рерихом фиаско, вообще отказал ему в праве переступать церковный порог.