Решающее испытание

М-да… Век живи, век учись, дураком помрёшь. Чёрт бы побрал жёлтую прессу, вечно они суются куда не следует. А эта психолог тоже хороша, ей палец в рот не клади. Кто бы мог подумать? В сущности, мне не за что наказывать врачей. Они решили, что я насильник или покрываю насильников, встревожились, приняли меры, спасибо хоть полицейских не привели. И всё логично. Вот тебе и Мексика. Ну, Абрамсон! Тоже болван, хоть бы помог мне соврать получше. Выходит, только я виноват в этом недоразумении. Действительно, врачей наказывать не за что, их впору награждать за бдительность и заботу о пациентке. Что же, по крайней мере, теперь все поняли, что на самом деле произошло и почему мне пришлось сочинить эту глупость насчёт Мексики.

– Так, ладно. Ваша взяла. Теперь вы все, присутствующие здесь, владеете этой тайной. Прошу по-человечески и требую как директор: никому ни слова! Даже тем из ваших коллег, которые сейчас находятся по ту сторону двери. Досужая болтовня может погубить не только Жанну, но и миллионы невинных людей. Узнаю про сплетни – выгоню всех к чертям, не разбираясь, кто виноват, можете потом судиться. Все свободны.

– До свидания, сэр!

– Минуточку, мисс психолог! Вас как зовут?

– Сюзан… то есть по-английски – Сьюзен, разумеется.

– Сьюзен, не хотите ли работать в ТЕМПОРА?

6. Сюзан

Боже мой! Не могу поверить! Может, это всё сон? Или какой-то безумный розыгрыш? Вот сейчас я толкну белую дверь в реанимационную палату – и увижу…

– Жанна, можно мне войти?

– Ой! Да, прошу вас! Как вы себя чувствуете?

Эту фразу впору было бы произнести мне. Жанна Дарк, неужели ты жива… ты здесь, в трёх шагах от меня…

– Спасибо, всё в порядке, мой обморок был просто от неожиданности. Меня зовут Сюзан. Можно посидеть с вами?

– Конечно, можно! Садитесь, пожалуйста!

Я беру стул и сажусь рядом с кроватью. Вот она какая, Орлеанская Дева… Маленькая, тоненькая, бледная девочка-подросток со взглядом затравленного зверька, со страшными шрамами на запястьях и шее. В её глазах смертельный, нечеловеческий ужас ещё только начинает вытесняться робкой надеждой, что всё происходящее не сон и не очередная ловушка. Жива, но до чего измучена! И всё же она улыбается! До того печальная улыбка, что при виде её не сдержать слёзы. Так хочется утешить, ободрить эту девочку, успокоить, объяснить, что всё страшное позади…

– Жанна, прежде всего: вам нечего опасаться, вы находитесь у друзей, в полной безопасности, под защитой самой сильной армии в мире, с вами не случится ничего плохого. Тот проклятый приговор, который был вам вынесен бандой Кошона и Леметра, забудьте, как ночной кошмар.

Её взгляд становится несколько спокойнее, но теперь в нём некоторое недоверие. Как я её понимаю, ведь столько раз ей клялись в дружбе – и это оборачивалось подлой ложью и предательством. Попробую быть чуть официальнее. Не так-то легко, но я постараюсь:

– Орлеанская Дева Жанна из Домреми, вам пора узнать, где вы, почему и как попали сюда из Буврёя. Вы что-нибудь помните?

Улыбка сходит с её лица. Она настороженно смотрит на меня.

– Вчера вечером я, как обычно, задремала в темнице, где меня держали. Я знала, что сегодня меня должны казнить, епископ сам об этом сказал. Ночью я мечтала умереть во время сна. А сегодня проснулась здесь… и так рада!

Она снова улыбается. Я – невольно – тоже, вот только в глазах почему-то туманится. Ах, Жанна Дарк…

– Прежде всего, Жанна: с того момента, когда вы попали сюда, прошло трое суток. Всё это время вы спали.

Её глаза удивлённо расширяются:

– Трое суток?!

– Да… Кроме того, пока вы спали, врачи осмотрели вас и оказали первую помощь. Но главное не это…

Я перевожу дыхание. Мне немного не по себе. Пора сообщить главное. Ну, была – не была:

– Жанна, с момента вашего появления здесь, по вашим ощущениям, миновало несколько часов. По данным врачей – более трёх дней. А по всем календарям мира – вы покинули Руан почти шестьсот лет назад. Сейчас начало двадцать первого века. Все люди, знакомые вам по Франции – ваши родные, друзья, враги – все они давным-давно умерли. Буврёй называется теперь – замок Жанны Дарк, там музей, посвящённый вам… вашему заточению. Вы давно реабилитированы, мало того – признаны святой. Этот город, который вы видите за окном, называется Сан-Франциско. Эта страна – Соединённые Штаты Америки, её не существовало в то время, которое вы помните. Здесь государственный язык – английский. Мы с вами очень далеко от Франции, Англии и Бургундии. Здесь, в Америке, много людей, которые любят вас и хотят, чтобы вам было хорошо. Один из них создал аппарат, позволяющий проникать сквозь время и пространство. Трое суток назад он вошёл в Буврёй, в ночь накануне вашей казни, и забрал вас сюда.

Ну вот, Рубикон перейдён. Теперь должно быть легче.

Глаза Жанны становятся большие-большие. Она откидывается на подушку и смотрит в потолок не мигая.

– Жанна, вам плохо?

– Нет… простите, это я от неожиданности.

– Хотите о чём-то спросить?

– Нет… Да… Скажите, как закончилась война?

О какой войне она говорит? Ах да, конечно…