Решающее лето

— Вам нравится эта мазня? — Мордри заглянул через мое плечо. — Малютка немного толстовата, вы не находите? Мы бы с ней были неплохая пара, а?

— Сколько вы хотите за нее?

— А сколько вам не жаль?

— Назовите цену сами, — сказал я.

Мордри старался по моему лицу угадать, насколько меня заинтересовала картина, хотя считал, по-видимому, мой интерес чисто эротическим.

— Два фунта?

Я уплатил. Он завернул Этти в кусок старой газеты.

— Небось давно мечтали о такой толстушке, — заметил он и подмигнул. — Эх-хе-хе.

Я был уже в дверях, когда меня кольнула совесть. Я вернулся и дал ему еще два фунта.

Мордри заволновался.

— Эй, послушайте! Я, видимо, прошляпил? Это кто, Леонардо да Винши?

— Ну нет. Однако вещица неплохая.

— Даю пять фунтов и беру ее обратно, — тут же предложил он.

Я отказался, и ему пришлось отступить.

— О’кей! Сделка есть сделка. И все же вам не следовало мне переплачивать. Я вам этого не забуду. Вы ведь не новичок у нас в Челси? Не из дельцов, надеюсь? Что-то не похоже.

— Нет, я не делец.

— Покупаете только потому, что вам это нравится?

— А вам-то что за дело?

— Понятно. Ну что же, я сам виноват. Но если в газетах сообщат, что это Леонардо да Винши…

— Не бойтесь, не сообщат.

Он улыбнулся и шутливо расшаркался.

Я тут же отправился к Крендаллу похвастаться — пусть знает, что и я на что-то способен. Он пришел в восторг и немедленно отобрал у меня картину, чтобы отдать ее реставратору.

Сегодня вечером, твердо решил я, обязательно напишу Элен и попрошу ее встретиться.

Но дальнейшие события дня помешали мне сделать это. Я поужинал, как обычно, в соседнем ресторанчике, и едва переступил порог своей квартиры, как пришла Чармиан.

— Вот почитай, — сказала сна, положив на стол квадратный листок бумаги. Она с размаху бросилась в кресло, закурила сигарету и не спускала с меня глаз, пока я читал.

Это было анонимное письмо, составленное человеком, начитавшимся детективных романов, а посему прибегнувшим к излишним для данного случая предосторожностям. Слова были вырезаны из газет, щедро намазаны конторским клеем и не очень аккуратно налеплены на лист коричневой оберточной бумаги. На изгибах листок склеился, и некоторые слова с трудом можно было разобрать. Однако я все же прочел. Послание гласило:

«Вы, по-моему, очень хорошая женщина, и я хочу сказать — следите за ним. Он может попасть в беду. Пишет друг, который знает то, чего вы не знаете».

— Наверно, ему понадобилось несколько часов, чтобы состряпать это, — медленно сказала Чармиан. Мы посмотрели друг на друга.

— Почему ты думаешь, что это «он», а не «она»?

Обычно этим занимаются женщины.

— Нет, я уверена, что он, — ответила Чармиан. — Я получила это с дневной почтой и не перестаю строить догадки. Письмо послал кто-то, принимающий все всерьез.

— Что ты хочешь сказать?

— А то, что он искренне хочет мне помочь.

— У тебя есть предположения?

— Да. Я тут немного поразмыслила, прибегнув, как Шерлок Холмс, к методу дедукции, и, знаешь, не без успеха, — гордо сказала Чармиан. — Я могу, конечно, ошибаться, но мне кажется, что я на правильном пути. — Она прищурила глаза и посмотрела на кончик сигареты. — Нет, я уверена, что не ошибаюсь. Завтра суббота. Ты сможешь со мной поехать…

— Что? Опять! Зачем?

— Это сделал Морис.

— Кто?

— Вот послушай. — Чармиан поманила меня к себе и рукой указала на стул. — Садись. Я расскажу тебе, как я пришла к такому заключению. — И она невесело улыбнулась. Очевидно, письмо расстроило ее больше, чем она хотела это показать.

Я послушно сел.

— Во-первых, — она загнула палец, — его написал кто-то очень юный и неопытный. Все говорит об увлечении детективщиной. Ты согласен?

— Допустим.

— Во-вторых, в нем упоминается некто он. Ну а кто, по-твоему, кроме Эвана, может впутаться в какую-нибудь историю? Только Эван.

— Возможно.

Она покачала головой.

— Однако история это не шуточная, иначе не было бы письма. Итак, в-третьих, что это за история?

— Женщина?

Чармиан даже растерялась.

— Ты думаешь?

— А ты?

— Нет. Я почему-то сразу же подумала, что это имеет отношение к новой работе Эвана. — Она уже овладела собой. — Предположим, я права и речь действительно идет о работе Эвана. Ведь нам с тобой показался подозрительным этот его салон, верно?

— Да, — согласился я.

Чармиан умолкла.

— Нет, нет, все именно так. Если это дела Эвана, то кто, по-твоему, осведомлен о них? Те, кто работает с ним — Лаванда или Морис.

— Ну, это одни предположения, — заметил я.

— Посмотрим, только ли предположения. Я уверена, письмо написал Морис.

— С чего бы ему взбрело в голову предупреждать тебя?

С минуту Чармиан раздумывала, словно не знала, стоит ли говорить.

— Видишь ли, иногда люди бывают признательны тебе за какую-то мелочь, сущий пустяк. Ты помнишь, как Лаванда при Морисе сделал оскорбительное замечание о евреях, а я тут же его одернула?

— Помню. Ну и что?

— Я видела лицо Мориса. Он был доволен, что я поставила Лаванду на место. — Чармиан сложила руки на коленях. — Вот и все.

— Я не уверен, что все здесь так просто. Скорее всего, речь идет об очередной интрижке твоего муженька.