Решающее лето

— Мне так жаль. Это было бы чудесно. Ты должен пригласить меня еще как-нибудь, слышишь? В начале сентября, хорошо?

Я пообещал.

— Как вы все? Как Чармиан?

— Так себе.

— А этот ее муженек, это чудовище? Я готова была отхлестать его по щекам в тот вечер, ей-богу. Но я все же справилась с ним, ты как считаешь? Я решила, что рука опытной женщины…

Мы еще какое-то время с наслаждением поносили Эвана.

— Ты по-прежнему встречаешься с твоей новой знакомой? Элен, как будто так? Ты даже не удосужился меня с ней познакомить, противный. Мне хочется понять, какой же тип женщин тебе нравится. Только, видимо, и она тебе наскучила.

— Почему?

— Ведь все уже кончено, не так ли?

Ничего не подозревая, я спросил, откуда она это взяла.

На другом конце провода вдруг воцарилось молчание. Затем послышался серьезный голос Джейн.

— О Клод, бедняжка!

— В чем дело?

— Я опять что-то сказала не так. Но ведь ты должен был знать!

— Знать, о чем?

— О том, что она помолвлена с Чарльзом Эйрли.

Волна отчаяния и страха захлестнула, почти сбила меня с ног. Я потерял дар речи и лишь с трудом наконец выдавил из себя:

— А, Эйрли…

— Ведь ты сам слышал об этом, да?

— Да, доходили слухи, — пролепетал я, стараясь взять себя в руки. — К этому, видимо, шло.

— Эдгар всего два дня назад сказал мне, что Эйрли женится на своей помощнице. Я его совсем не знаю. Эдгар с ним иногда видится, хотя тоже почти не знаком. Они в одном клубе или что-то в этом роде. Послушай, Клод, я сделала что-то ужасное, да?

— Разумеется, нет.

— Ты уверен? Иначе я буду мучиться весь день.

— Конечно же нет.

— Это не было для тебя неожиданностью, Клод, поклянись?

— Клянусь.

— Ну, вот и хорошо. — Джейн с облегчением вздохнула. — Я никогда не простила бы себе этого. — И она принялась рассказывать, какая несносная у нее свекровь. Мне казалось, она никогда не кончит.

Когда она наконец повесила трубку, я еще несколько минут неподвижно сидел у телефона, не слыша, что мне говорит Крендалл. Я испытывал отвратительное чувство ревности и беспредельное отчаяние от сознания позорного поражения.

Перед моим мысленным взором проносились сцены, одна отвратительней другой: Элен с Эйрли — они смеются надо мной; вот с оскорбительной жалостью они говорят обо мне, и она соглашается, что для меня так будет лучше, что это мне полезно для воспитания характера. Элен с ее серьезным взглядом на вещи и безапелляционными суждениями, добропорядочная Элен, собранная и безупречно владеющая собой, беспощадная в своем приговоре, как первые христиане: «Нет, Чарльз, он сам во всем виноват». Я был уверен, что ей известны все мои сокровенные мысли, все фантастические мечты, которые навевал ее образ.

— Что случилось? — спросил Крендалл, готовый выразить мне свое сочувствие. — Плохие новости?

Я заверил его, что все в порядке, и поспешил уйти. Я вдруг решил, что должен немедленно перевести на счет Крендалла обещанные деньги. Мне нужно было какое-то занятие, какое-то дело. Словно во сне я сел в автобус, идущий в Челси, зашел в банк и сделал необходимые распоряжения. Расписался, четко выводя каждую букву, словно совершал акт чрезвычайной важности.

Вторую половину дня я провел в запаснике, лихорадочно разбирая картины, удивляя и раздражая Крендалла непонятной жаждой деятельности. Найдя какую-то ошибку в конторской книге, я стал проверять все записи в надежде обнаружить еще что-нибудь. Когда мы закрыли наконец галерею, у меня еще оставалось свободных три часа до того, как я смогу явиться к Элен; я отправился в кино. Я смотрел фильм, где каждый кадр был, казалось, специально задуман, чтобы причинять мне страдания, — фильм был о любви, ревности, измене. Это, кажется, все, что я запомнил.

Без четверти восемь, почти больной от зловещих предчувствий, я позвонил в дверь квартиры Элен.

Она сразу же открыла, словно стояла за дверью, с минуту глядела на меня невидящими глазами и наконец сказала:

— Слава богу, это вы.

Она была бледна, расстроена, одежда и прическа в беспорядке. В руках она держала мокрую грелку, от которой шел пар.

— Что случилось?

Она даже не посторонилась, чтобы пропустить меня.

— Отец, разболелось ухо, — промолвила она. — Я думала, обыкновенная невралгия. Думала, как всегда, он преувеличивает. Когда я пришла домой в шесть, он уже мучился. Я не вызвала сразу врача, а теперь его нет дома — будет не раньше девяти. Он недавно в нашем квартале, его фамилия Ричардсон. Его нет даже в телефонной книге. Я прошу вас, сходите к нему. Попросите прийти немедленно. Приведите его, если сможете.

Она оставила меня в прихожей и ушла к Стивену.

— Вот новая грелка, милый… — услышал я ее голос, а затем стон Стивена и его болезненный крик.

Я поспешил выполнить просьбу Элен. Врача все еще не было дома, но его жена сказала, что ждет его с минуты на минуту, и обещала немедленно все передать. Я почти бегом вернулся в квартиру Элен.

Когда она увидела, что я один, она чуть не разрыдалась. Она была на грани истерики от страха и сознания собственной вины.

— Он сейчас придет, — успокаивал я ее, в душе моля бога, чтобы врач не задержался. — А пока чем я могу вам помочь?