Решающий бой

Несколько минут мы пили обжигающий чай, хрустели свежими баранками, шоколадными конфетами «Гулливер», жаль каждому досталось только по одной, и батончиками «Рот Фронт».

Дед с Виктором перекинулись несколькими короткими фразами: «как доехали», «нормально», «бензином заправился», «так точно».

А потом Константин Николаевич поднялся:

— Виктор, присмотри за картошкой, можешь ещё чая попить, а мы с Лешей прогуляемся пока по двору.

— Конечно, — бодро ответил водитель.

Генерал быстрым шагом идет к выходу. Направляюсь за ним. Через несколько секунд мы уже стоим во дворе.

— Пойдем в беседке посидим, — Константин Николаевич взглядом показывает на небольшое деревянное сооружение с маленьким столом.

— Пойдем, — соглашаюсь я.

Оказавшись в беседке, дед резко повернулся ко мне:

— Рассказывай, — приказал он.

— Что? — невинно поинтересовался я, уже догадываясь, о чём пойдет разговор.

— Не придуривайся, — голос генерала похолодел, — ты всё прекрасно понял. Мы собирались поговорить о твоём похищении. Ты сам сказал, что кое-что скрыл. Я хочу услышать правду. Сейчас и здесь. Говори.

— Ну ладно, — вздохнул я. — Слушай.

Рассказываю деду всё в подробностях. Как появилась мысль об «экспроприации» денег у подполковника, о поездках в Семеновку и наблюдении за домом. Затем перехожу к самой акции, о проникновении в логово Петренко, случайной встрече с подполковником и прапорщиком и как их вырубал. А потом об анонимке и разоблачении расхитителей.

Генерал-лейтенант внимательно слушает моё повествование. Его лицо мрачнеет, напоминая грозовую тучу.

«Точно сейчас раздаст мне на орехи», — мысленно вздыхаю, украдкой наблюдая за дедом. — «И будет прав, чёрт возьми».

— И вот ударившись в бега, Петренко и его дружок почему-то решили, что в их бедах виноват отец. А тут ещё и баба, написавшая на него анонимку, погибла под колесами. Я думаю, что после этого у подполковника окончательно мозги потекли. Вот и решил застрелить отца. Но нам с батей удалось его уложить. Начал я, а закончил он. А Ермилов удрал. Предполагаю, что моя фигура навела его на определенные ассоциации, заставив вспомнить, как его вырубили у дома подполковника. Вот он меня и вычислил. И похитил, просто чтобы убить из чувства мести за погибшего дружка. Но перед этим хотел устроить мне допрос с пытками. Для этого и палача с инструментами приволок, которого у машины пристрелили. Но у меня получилось первым завалить бандитов и самого прапорщика. Вот вкратце и всё.

Умолкаю и неожиданно получаю хлесткого леща по шее.

— Дед, ты чего? — инстинктивно потираю пострадавшее место. — Можно полегче? Меня даже временно от тренировок освободили после драки в подвале. Голове и так досталось, а тут ещё и ты руками машешь.

— Я тебе ещё мало дал, — разъяренно шипит дед, — была бы моя воля, выпорол бы тебя, Леша, ремнем по заднице так, чтобы лежал неделю только на животе. Ты понимаешь, что наделал? Отца и мать под пули подставил, это, во-первых. А во-вторых, сам засветился по-полной.

— Да кто же знал, что так дело обернется, — оправдываюсь я. — Если бы мог это предвидеть, никогда бы к Петренко не полез. К сожалению, мой дар здесь мне ничего не подсказал. Какой-то он избирательный: «здесь вижу, а тут — нет».

— А вообще, — после небольшой паузы покаянно опускаю голову, — ты прав, дед. Виноват. На себя плевать, а вот то, что родителей подставил своим поступком, до сих пор переживаю.

— Переживает он, — ворчит генерал, остывая. — Сперва думать надо. Головой. И только потом делать.

— Согласен, — вздохнул я, — но предсказать такой поворот событий было невозможно. И, кстати, ты говорил, что я засветился. А это не совсем так. Все бандиты, узнавшие обо мне, мертвы.

— Вот, — дед поднимает указательный палец, привлекая внимание. — Точно ты знать этого не можешь. Давай рассуждать логически. Подполковник и прапорщик с конца сентября были в бегах. С кем они разговаривали и что делали, по большому счёту никто не знает. После смерти Петренко, Ермилов стал подозревать тебя. И тут появляются три туркменских бандита. Где и у кого он их взял не ясно. С кем общался и рассказывал ли о тебе, кому-нибудь кроме этих головорезов, тоже неизвестно. Так что о тебе и о Сашке вполне может знать кто-то из живых дружков этой криминальной парочки. Согласен?

— Теоретически, да. Но я уверен, что всех положил. Не могли находившиеся в бегах Петренко и Ермилов трепаться обо мне и отце налево и направо. Наоборот, элементарная логика говорит, что они должны были затаиться и максимально ограничить круг общения, чтобы не попасться.

— Теоретически, да, — передразнил меня генерал-лейтенант, — а на практике, может выйти по-другому. Найдутся бандиты, которые в курсе дела, и потом приедут, чтобы отомстить за погибших друзей. За тех же туркмен, например. Может такое быть?

— Может, — признаю я, — но маловероятно.

— Вот поэтому я к тебе Виктора и отправлю скоро, — заявляет дед, — мне так спокойнее будет. А вообще, лучше бы чтобы вы куда-то переехали на время. Может Сашке очередную длительную командировку устроить, чтобы вы годика два-три где-то пожили, пока всё не утрясется?