Решающий шаг

— Столько здесь женщин — и никто не упал, — раздраженно проговорил он. — На руках у тебя нет ребенка, а ты даже сама себя уберечь не можешь. Ну так шайтан с тобой! — Он поднялся с колена, и голова женщины вновь упала в дорожную пыль.

Все с отвращением посмотрели на Баллы, всем стало не по себе. Артык не выдержал и возмущенно сказал:

— Эх, Баллы, где твоя совесть? Сердце у тебя каменное! Она, бедная, может быть, умирает, а ты, вместо того чтобы помочь, добиваешь ее. Нет у тебя жалости...

- Не твое дело! — злобно огрызнулся Баллы и вскочил на коня.

В это время сам Халназар привел смирного верблюда и велел сделать на нем широкое сиденье. Чуть живую женщину уложили на него и крепко привязали.

Свадебный поезд двинулся дальше. Гости были подавлены случившимся но в семье бая, видимо, не принимали этого несчастья особенно близко к сердцу. Халназар, чтобы расшевелить притихших гостей, объявил:

— Кто первым примчится в аул, получит барашка и десять рублей деньгами.

Артык два дня готовил своего гнедого к свадебным скачкам. Он понимал, что баи, жалея своих коней, не будут особенно рьяно оспаривать приз, а из дейханских коней ни один не мог состязаться с его гнедым. Слова бая отозвались в ушах Артыка веселым звоном серебра, а во рту он явственно ощутил вкус сочного мяса весеннего ягненка.

Оглянувшись на всадников, готовившихся ринуться вперед, он хотел уже крикнуть: «Бай-ага, давай сюда приз!», но в это время послышался жалобный стон молодой женщины, и он увидел ее бледное, искаженное мукой лицо. «Человек умирает, а я погонюсь за призом?!» — подумал он и ослабил повод.

Кто-то сказал:

— Ну, что ж, Артык, тронулись?

— Поезжайте, я не поеду, — хмуро ответил Артык.

— Почему это? — удивился Халназар, глядя на горячившегося гнедого.

— Жалею коня, — нашелся Артык.

— Не будь дураком, скачи! Приз будет твой.

Но Артык остался глух к словам бая.

— Скачут!

— Вон кто-то вырвался вперед!

— Ой-ой, как несется!

— Да его никому не догнать!

— Кто это?

Услышав эти крики, Айна выбежала из кибитки и стала смотреть на дорогу. «Это Артык», — подумала она, вглядываясь в молодого дейханина, скакавшего впереди всех. Не прошло и минуты, как мимо нее пролетел всадник на серой кобыле, за ним другой, третий... Артыка не было.

«Где же Артык? — раздумывала она .— Может, отстал? Нет, не может этого быть. Ведь он всегда брал призы. Что же случилось?» И невольно закрадывалась в сердце тревога: «А может быть, его конь упал, и он...» Стараясь отогнать страшную мысль, Айна искала глазами Артыка среди подъезжающих всадников, но не находила. Тогда она кинулась к одной из пробегавших мимо девочек.

— Пойди, милая, узнай, благополучно ли едут Мама и другие, — попросила она.

Ее мало интересовала мачеха, она хотела узнать об Артыке. Но девчурка, ничего не поняв, заупрямилась.

— А ты сама узнай! — сказала она и побежала дальше, размахивая руками и подпрыгивая, как дикая козочка.

Айна вошла в кибитку, но тотчас же вышла обратно — сердце ее не находило покоя. Потом она взбежала на бугор и стала смотреть на дорогу. Только увидев приближающийся к аулу свадебный поезд и Артыка на его горячем коне, Айна успокоилась.

Артык, въехав в аул, спешился и, посадив на коня ребятишек, пустил его прогуливать.

Вблизи раздались громко произнесенные глашатаем торжественные слова поздравления:

— Халназар-бай, да озарятся очи твои!

Артык невольно усмехнулся: «Да озарятся очи... А жених, совсем еще желторотый мальчишка, не видит в свадьбе ничего, кроме веселой шумихи, и даже не понимает, что такое любовь» Действительно, жениху было всего двенадцать лет, и он, резвясь, бегал со своими сверстниками тут же около всадников.

Во дворе Халназар-бая теснилась толпа. Преодолевая стыдливость, пришла взглянуть на невесту и Айна. Она подошла в тот торжественный миг, когда девушку вводили в кибитку старшего сына Халназара, осыпая пшеничными лепешками. И в то же время в кибитку среднего сына вносили распластанную на паласе младшую невестку, жену Баллы. Ничего не понимая, Айна растерянно оглядывалась по сторонам.

При виде разбитой, тяжело дышащей невестки Садап-бай, старшая жена Халназара, испуганно ахнула и запричитала:

— Вах, горе мне!.. Вах, что мне делать!..

Но тут же, отвернувшись и увидев осыпаемую лепешками молодую, она расправила брови, и лицо ее просияло. Айна видела эту смену мимолетного горя радостью и поняла все. Тяжелое состояние жены Баллы не мешало свадебному празднику.

Артык, увидев, что Халназар-бай повел Мамедвели-ходжу и других стариков к себе, вошел в кибитку, где была молодежь. В это время у входа в кибитку раздался голос мужчины, произносившего по-арабски нараспев:

— Во имя пречистого суфия Абу-Халифа-йи-Коуфа, — да пребывает над ним милость аллаха, — кому поручаете быть свидетелем в браке?

Двенадцатилетний мальчик-жених, к которому были обращены по обряду эти слова, ничего не понимая, вытаращил глаза. Человек повторил свое обращение. Сидевшие рядом с женихом подсказали ему ответ, и тот детским голоском еле слышно пролепетал:

— Меле-баю.