Решала

Завуч поговорила с директором школы, они ещё раз меня проверили и решили (вот ведь подставился!), что я вполне тяну на третий класс, только немного знания подтянуть надо. Дали месяц на подготовку и в августе провели экзамены в присутствии трёх экзаменаторов. Сдал, куда деваться?

Подслушав разговор завуча и директора, я узнал, что одарённых обычно забирают в спецшколы, их открыли недавно и сейчас как раз формируют классы. А школа хочет взрастить своего гения. Золотые медалисты у них были, а четыре года назад один из учеников, тоже полиглот (благо в спецшколу с языковым направлением его не забрали), окончил школу на два года раньше, и за это школа получила какие-то бонусы.

Вот и на меня был подобный расчёт. Они хотели попридержать меня, определив в третий класс. А причина такой эйфории заключалась в том, что я за два месяца изучил английский. Завуч занималась со мной индивидуально, давала задания, которые я выполнял в её кабинете, проверяла, ставила речь. А в конце июля вернулся из отпуска учитель французского и также начал заниматься со мной.

В результате к концу августа я очень хорошо говорил на английском, писал и читал пока плохо, практика нужна, но завуч была в восхищении и очень гордилась своими педагогическими способностями. Кроме того, я говорил на французском, хоть и сильно коверкая произношение (понятно, что специально). Француз обещал за учебный год убрать акцент. Похоже, что он и англичанка вступили в соперничество.

Учитель французского знал и испанский, хотя и не так хорошо, как я, поэтому мы оба с удовольствием время от времени общались на нём. Имея такие способности, я вполне был способен прославить школу, а потому меня уже готовили к школьным олимпиадам. Да я и не отказывался.

Планы директора и завуча мне были, конечно, близки, но они вполне могли остаться в стороне от этого праздника жизни. У директора спецшколы приоритет, он просто придёт к директору детдома и договорится, чтобы меня к ним перевели, и что они сделают?

Из школы всё же пришли к заведующему детдомом (которого все по привычке звали директором) и договорились, что я останусь в их школе, кто бы чего ни просил. Моё мнение никого не интересовало, они за свои блага боролись. На том пока и порешили.

А что касается спецшколы, я и сам не особо желал туда переходить. И причина была. Там пасутся спецслужбы, берут на заметку перспективные кадры и к выпуску делают такие предложения, от которых невозможно отказаться. Уверен, директор нашей школы, куда входит и начальная, тоже кому надо стучит, да и завуч, но я надеялся избежать такого внимания.

Никакого желания работать на спецслужбы, или вообще на государство, я не имел. Никаких секретных отделов, только обычная работа, от киномеханика до простого сапожника или шофёра – вот это по мне. Учусь я не для государства, а для себя, так что какие бы предложения в будущем мне ни делали, откажусь. Понятно, будут уговаривать, но я не материал для вербовки, не восторженный подросток, которого можно зацепить, предлагая какие-либо блага или особые условия. Одно слово – нет.

Ладно, хватит об этом. Засветился, сам того не желая, ну да ладно уже. Сегодня тридцатое августа, суббота, через два дня начнётся учебный год. Я как раз прибежал из школы. Сегодня у меня был диктант на английском от завуча и два урока у француза. Вот уж кто были фанатами преподавания, обучали меня в свободное от подготовки к началу нового учебного года время. А поскольку я показывал заметные успехи, им было чем гордиться и появлялось желание продолжать.

Пообедав, я встал у выхода из центрального здания, ожидая нужного мне парня. Когда я заканчивал обед, он только пришёл. Мы обменялись кивками, я успел собраться и даже зубы почистить и вот теперь ждал его.

Этот старшак мне нравился, серьёзный такой. Если малые его о чём-то просили, не отказывал. Ему было семнадцать, он закончил десять классов школы, собирался год поработать на заводе, потом пойти в армию, а после армии поступить в университет. Хорошие планы, видно, что к будущему серьёзно относится. Такой, если договоримся, не кинет и молчать будет. Характер как у меня.

Он уже два месяца работал на заводе, однако свободного места в общежитии не было, и заведующий разрешил ему проживать в детдоме. И идти недалеко: двадцать минут – и проходная. С удивлением я узнал, что детям-сиротам жилплощадь от государства не выдают. Они идут работать на предприятия, заводы или в колхозы и уже там получают жилплощадь. Алексей (так звали того парня) пошёл на ближайший завод слесарем.

Месяц назад я к нему подошёл и предложил отойти пообщаться. И вот какой разговор у нас вышел.

– Мне нужно что-то своё: сарай, кладовка в подвале или что-то, где я смогу хранить свои вещи под замком. В детдоме всё общее, и это бесит. Три раза уже искал зубную щётку и порошок. Всё новое пришлось покупать.

– А я чем тебе помогу? Сам к этому долго привыкал. Это ты тут вырос, другой жизни не знаешь, а я-то десятилетним попал.