Решала

Но основной приток денег нам должно было принести не это. После череды побед коэффициент на проигрыш возрастает многократно. Когда он становится максимально большим, после красивого боя, в котором кровь и мясо летят в разные стороны, я — ложусь. Снимаем большой выигрыш и прокручиваем схему по-новой. Опять — победы, через промежуток — поражение. Это позволит людям думать, будто Максим не всемогущ, а значит, можно рассчитывать на любой исход. В то же время, коэффициент каждого проигрыша будет всегда огромным. И никто не знает, в какой именно момент я могу проиграть. Кроме нас, конечно. А потому будут ждать этого каждое мое появление на ринге.

О, да… Я чувствовал себя в тот момент суперкрутым. Единственный нюанс, что безумно радует, идиотом был не только я. Константин тоже решил, что у Макса Забелина просто от природы офигенные данные. Гений боев без правил. Ни один из нас не догадывался, что дело, конечно, в способностях, но совсем не в тех.

А выигрывал я лишь потому, что на каждом бое присутствовал, как минимум, один Аристократ. Они всегда сидели на особых местах, отдельно от простых людей. Любят эти товарищи кровь. А я всегда был без браслета. Потому что один хрен не мог относиться ко всему этому серьезно. С Аристократами лично еще ни разу не встретился. Соответственно, ни черта не понимал, насколько все серьезно. Ни я, ни Константин, не догадывались, в чем вся фишка. Это произошло гораздо позже.

Конечно, обсудив план Берга, мы сговорились и приступили к реализации задуманного. Начался период моей жизни, который прошел, как в тумане. Днём — тренировки, вечером — клубы, тусовки, новые знакомства.

С Константином было весело. Он «заводил» каждую компанию, в которой мы оказывались. Люди тянулись к нему. Обаятельный, приятный в общении для мужчин и просто красавчик для женщин. Тёлок, честно говоря, в то время было столько, что их череда слилась для меня в какое-то бесконечное дежавю. Встретились, познакомились, секс. Проходи, ложись, здравствуй.

С кем-то общался чуть дольше. С кем-то «на раз». Я будто дорвался до еды после нескольких лет жёсткой диеты. Я брал все, что подворачивалось. Ну, а подворачивалось самое лучшее. Ни что так не украшает мужчину, как бабло, которое ты можешь швырять налево и направо.

Если мне не изменяет память, а может быть и такое, в тот промежуток времени объявилась Кристина. Сначала звонила, но мне было не до разговоров. Частенько ее входящие попадали на мой очередной секс. Я видел имя на экране телефона, но тупо не отвечал. Зачем? В этом не было смысла.

Потом она нашла меня. Мы вывалились шумной компанией из очередного кабака. На мне висели две подружки и я уже ощущал всеми частями тела, сегодня будет жарко.

— Максим? — Голос раздался со стороны и звучал как-то уж совсем несчастно.

Сначала даже глазам не поверил. Кристина стояла недалеко от входа. Шел дождь. Странно, но у нее не было зонта. Капли стекали по красивому лицу, которое я когда-то хотел видеть каждый день.

— Девочки, извиняюсь, отлучусь на минутку.

Хлопнул обеим по задницам, отправляя их в сторону тачки. На разборки и выяснение отношений «не стояло» вообще. Однако совсем проигнорировать тоже не смог. Все же прожил с этой женщиной достаточно времени. Вернее, не совсем с этой… Хотя, в круговороте своей новой жизни я начал забывать, кем являюсь на самом деле.

— Привет. — Кристина говорила спокойно, без надрыва или истерики.

— Здорова. Как ты тут оказалась?

— Искала тебя. Ты не отвечаешь на звонки. Сообщения, судя по всему, удаляешь. Пришлось пораспрашивать общих знакомых. Сказали, что здесь ты бываешь часто. Приехала, увидела машину и вот, ждала.

— Зачем?

— Поговорить.

— О чем?

— Максим, зачем ты так ведёшь себя?

— Да что ты? Как веду? Что-то не нравится?

Меня снова начала накрывать злость. В этот момент я опять ее ненавидел. За то, что она спокойно, без малейших сомнений, перечеркнула все, связывающее нас воедино. Но ещё больше я ненавидел ее за взгляд, которым она смотрела.

Это было…боль, наверное. Да, в ее глазах я однозначно видел боль. Она не плакала, по-моему. Не понятно. Дождь стекал по щекам и определить, что это, вода или слезы не было возможности. Мне проще думать — вода. Но вот взгляд раздражал ужасно. Давит на жалость? Снова пытается манипулировать мной? Как было прежде. Стоит, будто побитая собака. Мокрая, несчастная. Наверное, начни я в тот момент ее оскорблять, мне кажется, она бы вытерпела. Такой у нее был настрой. Ощущал его всем своим нутром.

Вот она — я, пришла. Унижаюсь, прошу, надо — встану на колени. Только вернись. Вот так это чувствовалось и виделось. Однако вместо жалости я заводился с каждой минутой сильнее. Мне ужасно хотелось сделать ей ещё больнее. Чтоб она хотя бы наполовину пережила то, что чувствовал я, когда ехал из дома с вещами в багажнике и полным отсутствием понимания, как жить дальше.