Решальщики. Движуха

— Кхе… Не хочу вас расстраивать, но, как это ни парадоксально прозвучит, мои возможности по сравнению с вашими… мягко говоря…

— Ладно-ладно, не прибедняйся.

— Ничуть. Говорю так, как оно на самом деле есть. Кстати, парни, вам ксерокопия страничек гордеевского паспорта не треба? Я, вот словно чувствовал, намедни отшлепал.

— Спасибо, дружище. У нас есть все персональные данные. Проблемы — с самой персоной.

— Адрес на Комендантском, я так понимаю, пробивали?

— Не было там Гордея этой ночью. И теперь уже вряд ли появится.

— А телефон?

— Абонент устойчиво выключен либо вне зоны.

— Это вы «мегафоновский» номер прозванивали?

— Почему? — насторожился Дмитрий. — У него же «Билайн»?

— Ни фига подобного! — Шалимов достал из заднего кармана видавший виды рабочий блокнот, пошуршал страницами. — Ну вот же! 921! По крайней мере мне он задиктовал именно «мегафоновский». Опять же — наша дежурка вчера с ним именно по этому номеру связывалась.

— Очень любопытно! Ну-ка, ну-ка… Слушай, а ведь это какой-никакой — но шанс?! А, Купчина?

— А то! Геша, «бээмвуха» гордеевская сейчас где отстаивается?

— У нас, на заднем дворе. А что?

— А то, что желательно бы ему позвонить и постараться убедить приехать за тачкой.

— Всего-навсего? Позвонить и убедить? Ну-ну…

— Как именно убеждать, честно говоря, не знаю, — уловил суть сомнения Леонид. — Я школы актерского мастерства, равно как курсов риторики, к сожалению, не кончал. Уж молчу за Борисыча.

— Угу. Обидеть бывшего опера может всякий, — как бы оскорбился Петрухин. — А вот понять — способны лишь единицы.

— Да и те исключительно женского полу, — съязвил Купцов.

Шалимов помолчал, размышляя, а после скептически пожал плечами:

— Позвонить, конечно, можно. Но не думаю, что Гордеев — идиот. Готовый дважды смеяться на одну шутку.

— Возможно, что и так, — признал весомость довода Петрухин. — Но в любом случае, если он даже просто отзовется, мы уже будем знать, что эта его трубка — активна. Это раз. А значит, сможем попробовать оперативно заказать биллинги/антенны и отследить его перемещения в пространстве. Это два.

— О как? И после этого вы продолжаете настаивать, что я «прибедняюсь»?

— В смысле?

— Я даже словосочетания такого, хотя бы и теоретически, представить не могу — «оперативно заказать биллинги», — хмыкнул Геннадий. — Да я за всю свою оперскую жизнь подобные распечатки и видел-то от силы полдюжины раз.

С этими словами Шалимов разбудил свою мобилу, набрал «мегафоновские» цифры и, дождавшись отзыва, принялся с ходу «жарить экспромту» — убедительно, естественно и безо всяких «корочек» об актерском мастерстве.

* * *

В ожидании приезда Гордеева за машиной на правах гостеприимного хозяина Шалимов сварил решальщикам «трофейного» кофе, коробка с которым некогда была отжата у залетных контрабандистов. И даже гомеопатически плеснул для аромату трофейного же коньяку. Под благородный напиток и благородный сигаретный дым сама собой сложилась-потекла беседа на отстраненные околофилософские темы о вечном. В частности, о том, в чем заключаются плюсы и минусы жизни на «гражданке». И — легко ли это: «Сначала — долго-долго быть, а затем вдруг — раз, и перестать быть ментом?»

— Ну и как оно, парни, на вольных хлебах?

— «Что воля, что неволя — всё равно», — усмехнувшись, процитировал старую киносказку Петрухин.[30]

— Не скажи. Все ж таки у самого Брюнета служите! Как там, призраки мальчиков кровавых по офису ночами не разгуливают?

— Может, и разгуливают, — подыгрывая собеседнику, согласился Дмитрий. — Но у нас с Купчиной распорядок дня офисного планктона: ровно в 18:30 по заводскому гудку из конторы сваливаем. Так что до привидений просто-напросто не досиживаем и, в отличие от тебя, глубоко несчастны.

— Это как?

— Те, которые счастливые, они же часов не наблюдают?

— А! В таком разрезе — да. Подобного «счастья» у меня полные галифе, — заржал Шалимов. — Я к чему веду: тут, примерно с недельку назад, довелось мне пообщаться с одним хорошим знакомым — крупным коммерсантом, председателем наблюдательного совета одной известной компании с международным капиталом. На минуточку — долларовым миллионером!

— Ух ты! Действительно… хм… хороший какой.

— Не виделись мы с ним около года. И вот, узнав, что я по-прежнему работаю опером, причем все в том же отделе, он ошарашил меня вопросом про цель.

— Вглубь или вширь? — уточнил Купцов.

— Здесь — в прямом смысле «цель», не в философском. И от такого лобового вопроса я, понятное дело, призадумался.

— Да уж, тут призадумаешься. Он бы еще, до кучи, за смысл жизни спросил.

— А призадумался я, парни, вот о чем: последние десять с хвостиком лет я занимаюсь сыском и за это время формально превратился из лейтенанта милиции в майора полиции. А из оперуполномоченного — в старшего оперуполномоченного.

— Негусто.

— Но сейчас не об этом. Ключевое слово «формально». Так как за это время, по сути, ничего вокруг меня не изменилось. Я по-прежнему раскрываю преступления. Делаю ту же работу, что и раньше.

— И тут — бац, вопрос про цель?