Решальщики. Перезагрузка

— Я… обдумаю… ваше… предложение, — медленно выговорил экс-полковник. И добавил механически, по старой гувэдэшной привычке: — Ответ вам сообщат…

В конечном итоге из кабинета «командующего универсамом» партнеры вышли спустя час. Иван Иванович за это время сделался еще более багровым, узел его галстука окончательно съехал на сторону. В общем, под занавес псевдодружеских дебатов выглядел экс-полковник довольно жалко. Нет, конечно, он пытался держать марку, вот только получалось у него это… хм… не особо.

— Я думаю, — произнес Комаров на прощание, — мы сработаемся.

— Определенно, — убежденно ответил Петрухин. — Найдем консенсус…

…Как только неприятные визитеры удалились, Иван Иваныч закрылся в кабинете и вытащил из тумбы под телевизором бутылку «Финляндии». Налил водку в стакан. Много налил… Выпил. Закашлялся, заперхал, налился краской до цвета огнетушителя. Но — старый боец! — справился, удержал чухляндию в себе. Не посрамил звание ветерана МВД.

Потом, когда водка прижилась, Комаров закусил бутербродом с «салямкой» и закурил. Цвет его лица постепенно возвращался к норме, то есть к алкогольно-бурому цвету.

— Ну и что? — сказал экс-полковник сам себе. — Ну, уроды… Но, в общем-то, ничего особенного. Четко дали понять: ты в наши дела не лезь, а мы не лезем в твои… Так на кой хрен мне ихнии дела?..

* * *

Партнеры вышли из универсама и, не в силах более сдерживаться и носить в себе «животное», расхохотались в голос, вспоминая драматургию общения с Иваном Ивановичем.

— «Думаю, мы сработаемся, Леонид Николаевич!» — довольно точно копируя интонацию экс-полковника, ржал Петрухин.

— Ох, не знаю пока, Дмитрий Борисыч! — давясь от смеха, вторил ему Купцов. — Но ответ вам всенепременно сообщат.

Так, с шуточками-прибауточками, они добрели до припаркованного на нейтральной полосе «фердинанда», из грузового отсека которого доносилось отчетливое методичное постукивание. Так подводники в загерметизированном отсеке лодки подают спасателям сигналы «SOS».

— Едрен батон! — хлопнул себя по лбу Петрухин. — Я ж про лохотронщиков совсем забыл! — В следующую секунду у него в кармане подал голос мобильный. Дмитрий посмотрел на высветившийся номер и, вздохнув, констатировал: — Брюнет. Еще один начальник по наши души. — Он протянул партнеру маленький ключик. — Лёньк, пока я с боссом общаюсь, освободи красавцев…

Купцов открыл боковую дверь грузового отсека, и на него словно бы дыхнуло печкой — железная коробка без окон за это время раскалилась на солнце капитально, так что скованные наручниками бригадир и «задарочный» сидели мокрые, как в сауне. При этом у «задарочного» на лбу налилась отменная шишка.

— Рекламная акция, — весело сказал Леонид. — Дисконтные карты, дающие право на скидку… Вылезай, уроды!

Лохотронщики понуро выбрались из «фолькса», Купцов их расцепил.

— Если я еще раз встречу здесь вашу бригаду — пеняйте на себя. И крыше своей передайте… кто крышует?

Оба «пленных» молчали. Леонид вздохнул и сунул в нагрудной карманчик бригадиру свою «магистральную» визитку:

— Здесь мой телефон. Ежели ваша крыша чего-то не поймет — пусть звонят.

(Забегая несколько вперед, откроем, пусть и невеликую, но тайну — никто ему, разумеется, не позвонил.)

Лохотронщики поспешно ретировались, а к Купцову подошел закончивший переговоры с боссом Дмитрий.

— Выдвигаемся в адрес Лисы, — скомандовал он. — По словам Брюнета, с нервишками у бабы совсем худо. Кстати, вчера, оказывается, снова звонила Любовница. Причем уже с другого номера.

— И почему мы об этом узнаем только теперь?

— Я ж тебе говорю — Лиса совсем худая стала. Хотя… в чем-то где-то я ее понимаю: от таких историй поневоле отощаешь…

* * *

Час спустя партнеры сидели в просторной кухне с большим и высоким арочным окном, с видом на Неву, на Васильевский. Ветер с залива гнал вверх по реке бесконечное стадо белых барашков. Иногда сквозь плотную облачность пробивалось солнце, падало на воду, на гранит набережных, на мост Лейтенанта Шмидта и здание Академии художеств. Барашки в солнечном луче вспыхивали белым и наводили на идиотскую мысль о рекламе стирального порошка. Потом очередное облако закрывало солнце, и пейзаж мгновенно тускнел, теряя свою яркость, но сохраняя выразительность.

Лиса была напугана, но в ней, как и во всякой женщине, продолжало жить желание нравиться — так что сейчас хозяйка была в ненавязчивом макияже и уже взяла себя в руки, держалась достойно…

— …Татьяна Андреевна, — как всегда, первым в подобных ситуациях завел разговор, как всегда, деликатный Купцов, — мы понимаем, что вы оказались нынче в непростой ситуации. Мы понимаем, что наши, так сказать, визиты не доставляют вам никакого удовольствия. Что наши расспросы занудны и однообразны. Ежели все это вам в тягость, мы, разумеется, можем…

— Извините, — перебила его Татьяна. — Извините меня, я была неправа, резка излишне… Это от нервов. Примите, пожалуйста, мои извинения. Мне нужна ваша помощь, господа.

— Принимаются, — подтвердил Петрухин просто и естественно.

В ответ Лиса вымученно улыбнулась: