Решальщики. Перезагрузка

Жильцы давно разошлись по своим делам, разъехались по конторам опера и ответственные лица, умчались монтировать сюжет телевизионщики, и только Петрухин с Купцовым продолжали маячить во дворе. Наконец, час с лишним спустя, Лисовец вышла из прокурорского автобуса и медленно двинулась к своему подъезду, обходя лужи и стараясь не смотреть на изрешеченную «ренушку». Дождавшись, когда со двора отчалят прокурорские, Петрухин негромко окликнул женщину: «Таня!» — и та, обернувшись, посмотрела на партнеров испуганно-неприязненно. Покрытое красными, истеричного происхождения пятнами лицо ее теперь казалось старым и вовсе не таким красивым, каким его успел запомнить и оценить Дмитрий.

— Татьяна Андреевна! — нагнал потерпевшую, а по совместительству свидетельницу Купцов. — Нам потребно с вами поговорить. Это обязательно.

— Мне… мне нужно ехать к мужу, в больницу, — растерянно сказала она.

— Что с Николаем?

— Ранен.

— Куда?

— В руки, в ноги… всюду.

— Тяжело?

— Вы… вы отвезете меня в больницу?

— Да, разумеется, — ответил Купцов. — Поехали, у нас «фольксваген» в соседнем дворе стоит. В какой он больнице?

— Сволочи! — тихо и невпопад сказала Татьяна. — Сволочи! Сволочи!

Она оттолкнула Купцова, подбежала к «ренушке» и, замолотив своими маленькими кулачками по крыше также настрадавшегося сегодня автомобиля, истерично заблажила, повторяя одно: «Сволочи! Сволочи! Сволочи! Сво…»

Из окон на нее с интересом пялились соседи.

Заходилась в хриплом лае чья-то шавка…

* * *

Минут сорок спустя Петрухин и Лиса сидели на утопающей в тени сиреневых кустов скамейке. Со стороны они сейчас вполне могли сойти за воркующую влюбленную парочку, кабы не близость скамейки к центральному входу в приемный больничный покой да не отрешенное — выражаясь вычурно, сомнамбулическое — выражение лица Татьяны. Впрочем, иным у человека, своими глазами видевшего посланника собственной смерти, оно по определению быть не могло.

Купцова, как человека деликатного, но одновременно пронырливого, делегировали на разведку с целью установления диагноза, анамнеза и прочих медицинских подробностей. В его и новостей ожидании Петрухин, как человек деликатности чуждый в принципе, пытался раскрутить убитую горем Татьяну Андреевну на первичную оперативную информацию. После недолгого внутреннего сопротивления Лиса, пускай сбивчиво и нехотя, потихонечку «раскручивалась»…

— …Мы снимаем дачу под Зеленогорском. Из-за сына, главным образом. А тут еще эти звонки. Естественно, я постаралась поскорее отправить Валерку из города… И вот сегодня с утра мы к нему собрались. К нему и тете Вере. Это — сестра Николая. Она приглядывает за Валеркой, ну и за дачей, разумеется.

— А почему вы отправились в рабочий день? Это вообще для вас как? Хм… типично?

— Мы с Николаем работаем не за оклад, а за процент от сделки. Так что у нас достаточно свободный график.

— Ясно… Ну-ну, дальше?

— Мы собрались еще с вечера… Помните, какая славная вчера была погода?.. А сегодня утром встали — все серо, мрачно. Уже начинал накрапывать дождик. Где-то погромыхивало… Странно, но никакого предчувствия у меня не было. Вот все говорят — предчувствие! А я ничего не чувствовала. Я даже не видела убийцу. До самого последнего момента я не видела убийцу… Только мы вышли, как вдруг — молния!.. Молния — и я увидела его… Он стоял страшный, черный, в длинном плаще с огромным капюшоном. Как палач… Он стоял и целился прямо в меня. А потом… потом я ничего не помню. Только пули. Пули летели, как майские жуки. А потом… ничего не помню. Только пули. Казалось, я уже мертва… Меня больше нет… А пули все летели, много пуль…

— Пуль и в самом деле было до фига и больше.

Татьяна испуганно вздрогнула и обернулась на голос. И тут же вздрогнула снова, упершись взглядом в суровую физиономию неслышно подошедшего к ним Купцова.

— Учитывая, что один только Николай получил сразу четыре ранения, пуль было много. — Среагировав на эти слова, Татьяна, слабо вскрикнув, покачнулась, и Петрухину, равновесия ради, пришлось приобнять ее за плечи. Усилив тем самым сходство с влюбленной парочкой в кустах сирени. — Нет-нет, ради бога успокойтесь! Я общался с врачом: все четыре — неопасные.

— С этого бы и начинал, горевестник хренов! — проворчал Дмитрий, однако же Лису отпускать не торопился. Тем более, та пока особо не протестовала.

— И что характерно: по одному ранению в каждую конечность. Просто мистика какая-то! — бесстрастно продолжил делиться новостями Леонид.

— Во-во. Учитывая, что у Татьяны в нескольких местах прострелен плащ, но при этом она отделалась всего лишь царапиной, в самом деле чертовщина. Интересно, что за оружие?

— Я же вам говорила — он стрелял из пистолета, — глухо произнесла Лисовец, лишь теперь освободившаяся от мужеской опеки Петрухина.

— Да это я понял. Что из пистолета. Но вот из какого?

— Я слышала, как оперативники, которые меня допрашивали, докладывали начальству, что в соседнем дворе был найден брошенный пистолет имени какого-то товарища Моргунова.

— А может, Марголина? — насторожился Купцов.

— Да. Кажется, они называли именно эту фамилия.