Решальщики. Раскрутка

— Шмаков. Юрий Платонович. Вот только, мне кажется, ты чересчур оптимистично настроен, дружище.

— В смысле?

— Да мало ли на кого изначально была зарегистрирована тачка? Этот Шмаков вполне мог выписать Грибкову доверенность на управление транспортным средством. Которое, заметь, поставлено было на учет еще в прошлом веке. Представь, сколько за это время невской воды утекло, а народу покаталось.

В данный момент приятели сидели в дежурке перед запущенным с благословения старшины Емельянова гаишным компьютером. Сам старшина, развивая серое вещество, пыхтел над сканвордом, одновременно перемалывая мощными челюстями полпачки «дирола». Из коего действа следовало, что напиток, принесенный Гладышевым в качестве «логина/пароля» к базе данных УГИБДД, Емельянов уже успел продегустировать.

— Все равно, — несогласно мотнул головой оперативник. — Если он действительно выписал доверенность, значит, какая-то связь промеж них существует. Как минимум — существовала. У нас на руках документальное свидетельство: Грибков выбирается из «шестерины». Причем почти сразу после убийства Червеня.

— И чего?

— А того! Приглашаем Шмакова к нам, тычем носом в запись и интересуемся: а какого, собственно, вы, гражданин хороший, доверяете свой ретроавтомобиль разного рода сомнительным личностям?

— А он тебе на это: вы чё, граждане мусарá? Я этого потерпевшего лет десять как в глаза не видел!.. Кстати, за «десять» я не с потолка взял. Последнее административное нарушение на «шестерине» датируется аккурат маем 2001-го. С тех пор — тишина. Словно бы на ней и не катался никто. Так что…

— Фигня! Не может такого быть, чтобы за Шмаковым не было ничего такого, на чем его можно было бы прихватить. Он — человек, а следовательно, ничто из пороков человеческих ему не чуждо. Вон, ты этот плакатик внимательно читал?

Жора кивнул на приколотый к стене листок формата A4 с афористичной надписью: «Придумай сам, за что попал, а у меня спроси на сколько».

— Мудро. Глыбко, — оценил мысль Петрухин. А секунду спустя отозвался на раздавшееся из внутренностей мобильника пение-наказ: «…если я погибну, пусть красные отряды отплатят за меня…»:[17] — Слушаю… О! Здорова, дед-лесовед! А ты чего с какого-то кривого номера мне… Что?! Во, бля!.. Погоди! Ты это серьезно?.. А как же «Квадрига» со всей королевскою конницей?.. Как-как?.. Ёперный театр!.. А сейчас вы где?.. Хм, толково придумано… Лёнька! Вы давайте там, держитесь. Но только без фанатизма! А я щас Витюшу нагну, и мы чего-нибудь постараемся максимально скоренько родить. Лады?.. Только трубу не выключайте. В случае, если тема пойдет на обострение, сразу кидай маяки!.. Всё, до связи…

Петрухин сбросил звонок и смачно выругался. Так, что даже старшина Емельянов от неожиданности вздрогнул и… проглотил жвачку.

— Что-то случилось?

Дмитрий вовсе не собирался делиться с Гладышевым своими проблемами, но понял, что должен рассказать хоть что-то:

— Типа того. Из разряда «пришла байда, откуда не ждали»… Хм… Ладно, Жора, ты тут давай дальше без меня. — Безжалостно комкая, Петрухин принялся запихивать распечатки в сумку. — Будет время, копию диска с картинкой нарежь и для меня тоже.

— Само собой. Борисыч?!

— Аюшки?

— Я могу чем-то помочь?

— Нет, дружище, спасибо. Разберемся своими силами. А ты покамест нашим героем героическим займись… Блин, что-то ведь я хотел еще у тебя попросить… — Дмитрий болезненно потер виски, вспоминая. — Ах да! Будешь заниматься биографией Грибкова, проверь, на всякий случай, не было ли у него по жизни пересечений с человеком по фамилии Тигунов. Запиши: Тигунов Павел Андреевич.

— Есть, записал. А кто это?

— Большая шишка в Министерстве туризма и спорта.

— А он в этой истории каким боком?

— Не знаю. Может, и никаким. Просто проверь. А я потом тебе все объясню. Всё, мужчины, я убежал. Спасибо за помощь.

И Петрухин выскочил за дверь, провожаемый недоуменным гладышевским и сердитым емельяновским взглядами.

Из всех многочисленных детских фобий старшина Емельянов перетащил в свою юность, а потом и в зрелость лишь одну: паническую страшилку о том, что случайно проглоченная жвачка навсегда остается камнем лежать в желудке…

* * *

Покинув здание Управления, Дмитрий первым делом выудил из телефонной памяти номер Брюнета. Однако Виктор Альбертович опередил его на какие-то доли секунды, перехватив инициативу-контакт по итогам мобильного фотофиниша:

— Борисыч?!

— Слушаю тебя, Витя, внимательно.

— Ты сейчас где?

— В историческом центре.

— Хвала богам! Бросай всё и срочно приезжай в офис. Тут такие дела творятся! Короче…

— Если ты за вологодские страдания, — перебил Петрухин, — я немного в курсе.

— Откуда?!

— Пару минут назад общался с Купцовым.

— Да ты чё? А мне Епифанцев наплел, что трубка Леонида Николаевича недоступна.

— А у него что, мозгов недостало набрать Асееву?

— Так Янка в командировке вечно симки меняет. Вот он и… Охотничек! Хрен ему между… Ну, что говорит Купцов? Как они? Где они?