Решение офицера

И шевалье рассказал, как с восторгом был принят его доклад по магической защите Сен-Беа, как аплодировали ему лучшие маги страны, обещая блестящую карьеру, почести и прочее, прочее, прочее… И как, разумеется, для его пользы, кто бы сомневался, засунули в самый бестолковый отдел Магической академии. Мол, Вы, господин лейтенант, пока отдохните, изучите опыт коллег, подтяните теорию, а мы пока подумаем, в какую дыру Вас запихнуть. А кому Вы здесь, в столице, нужны, простите, без связей и покровителей? Заслуги и талант? Прекрасно! Вот мы и подберем Вам местечко и по заслугам, и по таланту. Где-нибудь подальше, чтобы нашим протеже конкуренции не составляли.

Полгода издевались, пока графиня не написала, что ее отец запросил в свое распоряжение боевого мага, причем именно его, де Савьера. От него требовалось лишь подать встречный рапорт о переводе, который и был удовлетворен буквально за неделю — срок для канцелярской машины Академии небывалый. Обычно для этого месяцы требовались.

К сожалению, или к счастью, де Савьер не догадывался, что как раз покровитель, и могущественный, у него был — за судьбой лейтенанта, тщательно следил сам виконт Транкавель, один из виднейших придворных вельмож. Однако, следил издалека, не желая до времени обозначать свой интерес. Очень уж любопытной показалась ему связка судьбы этого лейтенанта с судьбами графини Амьенской, бывшего унтер-офицера Ажана и владетельного барона де Безье, сообщившего о любовной переписке молодого человека со своей дочерью и попросившего навести о нем справки.

— Утром прибыл, доложился графу, поболтал с графиней и сюда, — закончил рассказ де Савьер.

— То есть зачем вызвали — тебе пока не объяснили? Тогда и я тебе голову морочить не буду. Предлагаю допить эту бутылку и идите-ка Вы, господин лейтенант, отдыхать. Завтра Вам предстоит интересный день.

Глава XVI

Батальон выходил на исходные позиции.

В ближайшие дни полк покидает город, и нет ничего удивительного, что обоз вышел заранее. Десятки телег и крытых кибиток под охраной рейтар отправились к месту сбора. С полком поедет лишь продовольствие, и лишь столько, сколько потребуется на переходе.

По крайней мере, так было объявлено. На самом деле, поклажа лежала только в телегах, а в кибитках сидели солдаты. Опыт предыдущей атаки на банду был проанализирован, ошибки учтены. В этот раз не планировалось уничтожать противника одним ударом и, по возможности, избегать рукопашных схваток.

Но это потом. Противник тоже учился на ошибках — недавно разведчики напали на группу бандитов. Три человека шли, чтобы взять под наблюдение городские ворота Амьена. Сработали как всегда — четко, быстро, никто из бедолаг и дернуться не успел. Так вот, один из них нес… корзину с голубем!

Это означало одно — у противника появилась экстренная связь, и, если батальон будет обнаружен, бандиты уйдут. Ищи их тогда по лесам.

Потому и пришлось удлинять путь батальона. Через пять километров обоз остановился, солдаты вышли из кибиток, построились в походную колонну и скрылись в лесу.

Дальше за их поход отвечали разведчики сержанта Тома. Именно они построили маршрут так, чтобы не столкнуться с поисковыми группами разбойников, которые чем ближе к базе, тем чаще встречались на пути колонны. Их старались пропускать, не потревожив, но две группы пришлось перехватывать — расстреляли из засады из луков, никто не ушел. У одной из уничтоженных групп была клетка с голубем. Выпустить его бандиты и в этот раз не успели — повезло.

К месту сбора вышли вечером второго дня. И увидели, как вдали все-таки пролетел голубь. Ожидаемо — следы батальона на лесных дорогах не спрячешь. Отслеживали тех, кто мог столкнуться с колонной, но какая-то группа прошла позже, кто-то сделал выводы и сейчас предупреждал своих.

Поздно! Да, обидно, но не страшно — голубятня не может находиться в лесу, только в окрестных деревнях, от которых к разбойничьей базе еще надо добраться, а это время. Да и два взвода разведчиков расположились вокруг, контролируют подходы и, Бог даст, связного перехватят.

В любом случае, завтра с утра бандитам будет не до голубиной почты, им бы шкуру свою спасти.

Пока солдаты устраивались на ночевку, командиры собрались на совещание.

Ажан, как младший по званию и единственный простолюдин, сидел в дальнем углу, стараясь не влезать в разговор.

Настроение было поганым — не повезло с погодой. На небе ни облачка, ветер затих, птицы сейчас орут, как сумасшедшие, но завтра начнут чирикать только когда увидят людей. Такой гвалт поднимут — только глухой не всполошится. Солнце, опять же, прольет свой проклятый свет на благословенную землю — и как, спрашивается, в таких условиях воевать? Молодая листва почти не глушит шаги, хрустнувшая под ногой ветка слышна, словно выстрел, зато разбойничьи секреты укрыты надежно. Где благословенный дождь, да еще бы и с грозой, чтобы затопить лесные болота, превратить в непролазную грязь дороги, напрочь перечеркнуть саму мысль о возможности походов, маневров и лихих войсковых операций?