Решения, принятые после полуночи (ЛП)

Но вопрос остался без ответа, потому что я также не видела выхода. Как я могла это не сделать? У меня не было будущего вне "Органикса". У меня не было ни дохода, ни стоматологической страховки, ни даже жилья. Была ли я готова навсегда уйти от своей семьи из-за этого?

С другой стороны, была ли я готова мириться со своей семьей, даже несмотря на то, что они попросили меня сделать эту ужасную вещь?

— Хорошо, но мне действительно нужно докопаться до сути, — настаивала Элиза. — Ты не помолвлена.

— Технически, я порвала с ним, — заверила я ее.

— Технически.

— Хорошо, окончательно. Я полностью с ним порвала. Он просто… все просто… это сложно, — я прочистила горло. — Технически.

Ада наклонилась вперед, хмурое выражение исказило ее лицо.

— Я не думаю, что ты понимаешь, как использовать слово ”технически".

— Официально, — уточнила я. — Официально мы разорвали отношения. Технически, передо мной стоят некоторые… препятствия. Он. Мы. Я не знаю. Это глупо.

— Он глупый, — также пояснила Ада. — Ты не глупая. Тебе остается расхлебывать тот беспорядок, который он устроил. И это несправедливо по отношению к тебе. Или даже твоей дурацкой семье.

Я сделала глубокий вдох, возможно, один из самых глубоких с тех пор, как вся моя жизнь развалилась на части. Ада сделала мне подарок своими словами, который, я была уверена, она даже не осознавала, что сделала. Потому что мне казалось, что это моя вина. Измена, расставание, неудачная сделка во Флориде. Все это выглядело так, как будто я была виновата, и бремя исправления всего лежало на моих плечах. Нести этот груз было невозможно, потому что я не только не могла ничего исправить, но, честно говоря, и не хотела этого делать. Я хотела идти своим путем. Я хотела, чтобы сделка сорвалась, потому что я никогда не хотел снова встречаться с Оуэном или Девоном. Я хотела полностью вычеркнуть свою семью из своей жизни, чтобы мне не пришлось объяснять им свои действия. Или выслушивать их несправедливые суждения.

Во всем был виноват Оуэн, но каким-то образом во всем обвиняли меня.

Я не знала, как это исправить. Но просто услышав эти слова, я почувствовала что-то исцеляющее в своем разбитом сердце.

Встав, я стряхнула воображаемую грязь со своей черной юбки и постаралась не выбежать из кабинета.

— В любом случае, я должна идти. Если мне сегодня не нужно работать, я возвращаюсь в постель. Оказывается, я ужасно страдаю от похмелья.

Они сочувственно улыбнулись мне, затем Элиза встала, чтобы поискать конверт на своем столе.

— Мне жаль, что твоя жизнь сейчас отстой, Лола. Но вот, по крайней мере, твоя зарплата.

— О, Боже мой, Лиз. Ты не можешь быть серьезной.

Ада была в ужасе от легкомыслия своей подруги, но на самом деле это заставило меня рассмеяться.

— Нет, все в порядке. Я ценю эти деньги.

Я взяла белый конверт с моим именем, нацарапанным на лицевой стороне, но подождала, пока вернусь на тротуар, прежде чем открыть его. Я была готова к ликованию, радости и всем благодарственным обедам для Риз. Так что фактическое, ошеломляющее количество почти ничего пронзило меня, как бутылочная ракета, выпущенная с близкого расстояния.

Как можно жить на зарплату официантки? Как кто-то мог мириться с такого рода фактическими финансовыми злоупотреблениями? Я подавила желание повернуться к кирпичной стене здания и стукнуться об нее лбом. Это было настоящее безобразие.

Ладно, в моем кармане были наличные от чаевых. Но этот чек был законной шуткой. Конечно, я работала в "Крафте" всего меньше недели, так что, конечно, следующий чек будет больше. Но даже если я удвою его, утрою, учетверю…

Я поморщилась. Даже тогда этого было бы недостаточно. Я просмотрела свои ежемесячные расходы и чикагский бюджет и почувствовала себя по-настоящему больной. Это было глупо. У меня была степень магистра и большой опыт работы. Если бы я действительно хотела сменить карьеру, я могла бы поискать что-нибудь в своей области.

Но я еще не была готова покинуть "Крафт". Я не могла. Они нуждались во мне, а я нуждалась в них. Может быть, не по финансовым причинам. Но я должна была признать, что это был опыт, от которого я еще не была готова отказаться. И у меня был резервный доход, даже если это убило бы меня, если бы я им воспользовалась, на что большинство официанток не могли претендовать.

Теперь я чувствовала себя избалованной и еще более жалкой, чем когда-либо.

Я поехала домой и снова легла в постель. Утром все будет лучше.

Должно быть.

Засыпая, я почувствовала, что ревность, которую я испытывала к Риз вчера, ослабла. Поддержка Ады и Элизы в моих обстоятельствах заставила меня чувствовать себя более принятой в их сплоченном сообществе, больше похожей на одну из них. И пока я лежала там, размышляя, могут ли эти девушки быть не просто коллегами, а настоящими друзьями, я поняла, что ревную я не к Риз. Это была жизнь. Я хотела начать жить своей жизнью, а не просто наблюдать за ней со стороны.