Решения, принятые после полуночи

Его слова царапали по обнаженной коже моих ног, по горлу, по позвоночнику. Я снова задрожала, и каким-то образом мои руки оказались на его груди.

Они остались там, не в силах до конца осознать силу этого человека, его твердость, бешено колотящееся сердце, которое беспорядочно билось под всеми этими мышцами и костями.

Было ли что-нибудь сексуальнее уверенного в себе, ворчливого, нервного мужчины? Я знала, что это не так. В тот момент, хотя я никогда раньше не испытывала ничего подобного, я знала, что это был самый милый, горячий, самый ранимый Уилл, который когда-либо был со мной.

Он так же боялся сделать следующий шаг, как и я. Его сердце билось не синхронно с моим, не в унисон, как я читала во многих любовных романах. Не в каком-то гармоничном ритме. Но как два диких зверя, бьющихся в своих хрупких клетках в попытке сбежать. Как два боевых барабана, бьющих для двух разных армий. Отчетливая паника и надежда, страх и желание, мчащиеся друг против друга в тотальном спринте, чтобы увидеть, кто быстрее.

Я затаила дыхание и была полностью поглощена им. И я знала, что он чувствовал то же.

— Никогда, — сказала я в ответ на его предупреждение. — Я вижу тебя. И ты совсем не страшный.

— Ты первый человек в мире, — прошептал он.

Это было обещание. Молитва. Комплимент. А потом он поцеловал меня. Губы к губам. Грудь к груди. Сердца соревнуются, кто сможет произвести больше шума.

Он должен был быть моим. Кровь бросилась мне в голову. Мой пульс стучал в ушах. Я целовалась с Уиллом Инглишем. Я целовалась со своим боссом.

Его губы были бесконечно мягче, чем я ожидала, и они двигались по моим в голодном танце, прося все больше и больше и больше с каждым нажатием губ и языка. Его зубы царапнули мою нижнюю губу, и я инстинктивно открыла рот. Тогда это были наши языки, горячее ощущение того, как он пробует мой на вкус. Я застонала, звук вырвался из глубины моего горла, слабый, но безошибочный. Его ответное рычание заставило меня вцепиться в его рубашку, притягивая его ближе.

Его руки скользнули под подол моей блузки, горячая кожа к горячей коже. Я дернулась от шокирующего ощущения, от пролога того, чего я хотела: больше кожи против кожи, больше тепла против тепла, больше языка и зубов и поклоняющихся рук.

Был ли поцелуй когда-нибудь таким сладким на вкус? Это вызывает зависимость? Было ли прикосновение когда-нибудь таким комфортным, жадным и опрокидывающим одновременно?

Кухонная дверь с грохотом распахнулась, и он внезапно оказался на земле. Я чуть не упала, сбитая с толку тем, что произошло. И куда он ушел.

Я посмотрела вниз и увидела, что он возится со шлангом и ведром. Не глядя на меня.

— Уилл, — позвал Чарли. — Куда ты положил бумажку с победителями лотереи?

Уилл вскочил на ноги и направился на кухню.

— Я принесу их.

Ошеломленная, я повернулась лицом к Чарли. Мои щёки пылали в равной степени от желания и смущения, а руки все еще дрожали. Я не знала, как я выглядела для Чарли, но я чувствовала себя совершенно другим человеком. Как будто Уилл проник внутрь меня и перестроил все в том, кем я себя считала и чего хотела в жизни.

— Ты в порядке, Лола? — спросил Чарли после того, как Уилл практически вбежал на кухню. — Уилл снова ведёт себя как придурок?

Я прочистила горло.

— Я не знаю.

Чарли посмотрел на меня так, словно у меня выросла вторая голова.

— Ну, если он продолжит нести тебе чушь, найди меня. Я поставлю его на место.

— Будет сделано, — прохрипела я.

Но я не хотела, чтобы Чарли встал между нами. Я хотела найти Уилла и затащить его в кладовку, чтобы закончить то, что мы начали.

Я прикусила губу, все еще уставившись в пространство, как сумасшедшая. Но хотел ли он этого?

Или тот поцелуй был для него ошибкой?

ГЛАВА 15

Я хлопнула последним из грязных стаканов с такой силой, что вызвала недовольный взгляд Чарли.

— Осторожнее, Лола, черт возьми. Они через многое прошли сегодня вечером.

Он говорил о стаканах. Обычно я бы рассмеялась, но сегодня была не та ночь, чтобы смеяться или любезничать.

— С ними все будет в порядке, — огрызнулась я на него. — Они прочные.

Чарли спас их из моей хватки.

— Они только выглядят крепкими, но внутри они очень хрупкие, — он был похож на суетливую наседку.

И от его слов мне захотелось плакать. Я никогда не ожидала, что смогу сравнить себя с барным стаканом. Но вот я здесь, выглядя крутой, но на самом деле чувствуя себя очень хрупкой внутри. Он исчез на кухне со своими драгоценными стаканами. В баре была посудомоечная машина, но поскольку Уиллу еще предстояло вызвать ремонтника, чтобы осмотреть ее, Чарли позаботился о том, чтобы все было вымыто в большой посудомоечной машине в пространстве Кейса.

Впервые за всю ночь я осталась одна. Последних посетителей выпроводили, музыка смолкла, свет включили на полную мощность, а бармен был в переулке со своим лучшим другом, с которым он провел почти всю ночь.

За исключением тех случаев, когда он флиртовал с посетителями в баре.

И вот я здесь, уговариваю себя не ревновать к девушкам из женского общества и сдерживаю разочарованный крик.