Респаун

Воспоминания отправили меня на ипподром, где я иногда делал ставки. Не могу сказать, что я был азартным человеком, но просто это было место, где можно неплохо приподнять деньжат, а также какое-то время провести с лошадьми. Искорка – лошадь моего друга Антона, была отличной скаковой кобылой. Она неоднократно занимала призовые места, и Антон следил и ухаживал за ней, как за своим ребенком. Но у Искорки был один большой минус – это её строптивый характер. Однажды после скачек, Антон позвал меня в конюшню, чтобы помочь ему собрать снаряжение, загнать лошадь в фургон. Я с удовольствием согласился, ведь меня с детства тянуло к лошадям и всему, что с ними связано. А тут такая возможность, побыть с животным так близко. Но Антон меня сразу предупредил, что лошадь буйная и чужих к себе не подпускает. Только его и наездника Виктора. Ну, хорошо, хоть со стороны полюбуюсь. А дальше, как в истории с пейнтболом. Я прекрасно помнил, что мне сказал Антон и подсознательно понимал, что подходить к буйной лошади – это рисковая затея. Но в момент, когда Антон и Виктор на повышенных тонах разбирали детали прошедших скачек и были очень увлечены беседой, я тайком прокрался к Искорке. Это была шикарная, ухоженная лошадь каштанового цвета с белым пятном между глаз, напоминающим звезду, именно это пятно послужило поводом назвать её так. Она стояла смирно, но когда увидела меня, фыркнула и махнула хвостом. Меня это не остановило, и я начал медленно походить к ней, глядя прямо в глаза. Искорка снова фыркнула и два раза цокнула копытом по земле.

-Тише, милая, я тебя не обижу. Ну же, ну. Ты, должно быть, устала? У тебя сегодня был тяжелый день. Я смотрел забег, и ты была просто великолепна. В ответ Искорка замотала гривой и недовольно поржала. Понятно, почему, ведь сегодня она заняла лишь пятое место.

– Я знаю, знаю, что сегодня у тебя не получилось войти в тройку лидеров, но не расстраивайся. Вот,– подкрепись и тебе полегчает, я тебе обещаю. – И я достал из ведра, которое стояло недалеко от стойла, свежую морковь и протянул на вытянутой ладони Искорке. Лошадь была явно удивлена. И я тоже. Мы стояли, глядя друг другу в глаза. Я с вытянутой рукой и морковью на ладони, и Искорка, от удивления махнувшая хвостом.

– Держи, милая, съешь. – И в этот момент я подошёл вплотную к ней и поднёс морковь к её рту. Искорка аккуратно взяла морковь и принялась жевать. Я же прижался своим лбом к её вытянутому лбу и сказал.– Кушай, милая, набирайся сил.

Спустя пару секунд, прозвучал удивлённый голос Антона, который будто магнитом вытянул меня из этого прекрасного симбиоза с животным:

– Андрей, ты меня удивляешь. Может быть тебе стать новым наездником для Искорки? С Виктором мы больше не сотрудничаем. – Я погладил Искорку по её величественному лицу, повернулся к Антону и ответил:

– Антон, она восхитительна! Но я не могу, ты же знаешь какой у меня плотный график. – Искорка на это лишь недовольно фыркнула.

И тут я проникся воспоминанием с поглаживанием лошади. Я вернулся в него и начал воспроизводить его снова и снова. Я гладил и гладил её, пока не услышал в своём сознании слова:

– Here, honey, eat it. You did a good job today

Хрипловатым мужским голосом, с каким-то незнакомым акцентом, произнес мужчина из моего видения. Манера общения напомнила то, как общаются ковбои в вестернах. Как будто во рту жевательный табак и он мешает нормально произносить слова. Диалект деревенского жителя среднего Запада. Я начал проваливаться всё глубже в это воспоминание и был ошеломлён, когда добрался до сути. Это был пожилой фермер, который после тяжелого трудового дня на ранчо, подошёл к своей любимой кобыле Бетси, и решил поощрить её свежей морковкой за хорошую работу. Бетси была уже немолодая, но где-то в подкорке разума я ощущал, что этого фермера с ней связывало многое. У меня разыгрался интерес, и я начал погружаться всё глубже и глубже в жизнь неизвестного мне человека.

Им оказался техасец, Стивен Доусон. Родился Стивен в 1832 году в штате Виргиния. Его отец был окружным судьей. Мать умерла при родах, и за всё детство Стивен сменил двух мачех.