Республика Дракон

– Не лги мне в лицо.

– Я бы никогда тебе не соврал.

Повисла напряженная тишина.

Казалось очевидным, что им следует поговорить, но Рин не знала, как перейти к делу. Она никогда не знала, как с ним себя вести. Он был таким непредсказуемым – то излучал тепло, а в следующую секунду уже ледяной холод. Рин толком не понимала, какое место занимает в его жизни, может ли ему доверять, и это страшно ее раздражало, потому что, помимо Катая, Нэчжа был единственным человеком, которому ей хотелось рассказать обо всем.

– Как ты себя чувствуешь? – наконец спросил он.

– Жить буду, – легкомысленно произнесла она.

И стала ждать, когда Нэчжа продолжит. Но он молчал.

Рин была слишком напугана, чтобы заговорить. Она знала, какая пропасть разверзлась между ними, и не понимала, как ее преодолеть.

– Спасибо, – сделала попытку она.

Нэчжа поднял бровь.

– За что?

– Ты не обязан был меня спасать. Не обязан… делать то, что ты сделал.

– Нет, обязан. – Рин не могла понять, была ли беспечность его тона наигранной или нет. – Как я мог позволить нашей спирке погибнуть?

– Ты пострадал из-за этого, – сказала она. «А еще я дала тебе надышаться такой дозой опиума, которая могла бы убить теленка». – Прости.

– Ты не виновата. Все будет хорошо.

Но это не так. Между ними образовалась трещина, и Рин не сомневалась, что по ее вине. Но не знала, как все исправить.

– Ладно, – нарушила молчание она. Рин больше не могла этого выносить, ей хотелось куда-нибудь сбежать. – Я собираюсь найти…

– Ты видела ее смерть? – вдруг спросил Нэчжа, так что Рин вздрогнула.

– Чью?

– Дацзы. Тело так и не нашли.

– Я уже рассказала все твоему отцу.

Рин сказала Вайшре и Эридену, что Дацзы мертва, утонула и лежит на дне Муруя.

– Я знаю, что ты им рассказала. А теперь хочу услышать правду.

– Это и есть правда.

– Не лги мне, – твердо произнес Нэчжа.

Рин скрестила руки на груди.

– С чего бы мне об этом врать?

– Потому что тело так и не нашли.

– Меня придавила проклятая мачта, Нэчжа. Мне некогда было размышлять, все силы ушли на выживание.

– Тогда почему ты сказала отцу, что она мертва?

– Потому что я так считала! – тут же придумала объяснение Рин. – Я видела, как Фейлен разбил тот корабль. Видела, как она упала в воду. И если тело не нашли, это значит, что оно просто лежит там, вместе с десятью тысячами трупов, заполонивших канал. Чего я не понимаю, так это почему ты ведешь себя подобным образом, будто я предательница, хотя ради вас я убила бога.

– Прости, – вздохнул Нэчжа. – Ты права, конечно. Я просто… просто хотел, чтобы мы могли друг другу доверять.

Его глаза были такими искренними. Он и впрямь купился.

Рин с облегчением выдохнула, поразившись, по какому тонкому краю прошла.

– Я никогда тебе не лгала. – Она накрыла ладонью его руку. Это было так просто. Рин не приходилось притворяться, что он для нее важен. Так приятно было сказать Нэчже то, что он желает услышать. – И никогда не солгу. Клянусь.

Нэчжа улыбнулся. По-настоящему.

– Мне нравится, что мы на одной стороне.

– Мне тоже, – сказала Рин, наконец-то сказала правду. Как же отчаянно ей хотелось, чтобы так и оставалось!

Парад выглядел жалко. И Рин это не удивило. В Тикани народ приходил на фестивали только ради дармовой выпивки и закуски, но потрепанный в сражении Арлонг не имел лишних запасов. Вайшра приказал раздать горожанам дополнительные порции риса и рыбы, но только тем, кто лишился домов и родных, а это не лучшая причина для веселья.

Рин еще едва передвигалась. Она постоянно останавливалась и опиралась на трость, но все равно оставалась без сил, пройдя пятьдесят метров, руки и ноги ныли, и боль только усиливалась.

– Если нужно, можно усадить тебя в паланкин, – предложил Катай, когда она споткнулась на помосте.

Рин оперлась на его протянутую руку.

– Я дойду пешком.

– Но ты мучаешься от боли.

– Весь город страдает от боли. Вот в чем дело.

До сих пор она не видела, как выглядит город за пределами лазарета, и на опустошения было больно смотреть. Пожар бушевал почти целый день после битвы, погасил его только дождь. Дворец остался невредимым, только фундамент почернел. Пышная зелень островов между каналами сменилась скрюченными мертвыми деревьями и пеплом. Лазареты были переполнены ранеными. Мертвецы лежали на берегу аккуратными рядами в ожидании пристойных похорон.

Парад Вайшры был не доказательством победы, а признанием совершенной жертвы. Рин сочла это правильным. Никаких пышных оркестров или кричащей демонстрации богатства и власти. Войска маршировали по улицам, чтобы показать – они выжили. Республика жива.

Возглавляла процессию Саихара, ослепительная в серебристо-голубой одежде. Вайшра шагал следом за ней. В его волосах появилось больше седины, чем несколько месяцев назад, и он едва заметно прихрамывал, но даже эти свидетельства слабости, казалось, лишь добавляли ему достоинства. Он был одет по-императорски, а Саихара выглядела императрицей. Она была божественной матерью народа, а он – спасителем, отцом и правителем одновременно.