Республика Ночь

…Стол с золотыми блюдами резко подпрыгнул – подземелье заходило ходуном, содрогаясь в медвежьем танце. С потолка струйками посыпался песок, мешаясь с кусочками облицовочной плитки, дружно лопнули черные лампочки на люстрах. Обескровленная оппозиция зашевелилась, сбрасывая печенку. Соратники не успели опомниться, как последовали два новых удара: в точности один за другим. Стол раскололся пополам. «Кальян» рухнул на пол – трубочки бессильно вытянулись, подобно вялым каракатицам, из прозрачных щупалец растекались остатки сукровицы. В разных концах города поочередно дрогнули, рассыпаясь в прах, – здание Кровяной биржи, павильон блокбастеров «УпырьCinema», храм Дракулы Великомученика на «Красноартерьской». Над грудами развалин поднялось молочно-белое облако чесночного спрея. На асфальте темными негативами проявились тени тысяч прохожих, испарившихся после соприкосновения с гранулами белого ужаса. Эффект каждой капли был сравним со взрывом гранаты – поначалу многие подумали, что в центре города сдетонировал поезд, груженный святой водой. Раненых было еще больше – катаясь от боли, подминая кучи пепла, вампиры с изъеденной чесноком кожей молили о спасении. Дома вокруг заполыхали – жаркое пламя рванулось к небу столбом. Кареты «скорой помощи», чьи бока украшала красная пентаграмма, не имели пакетов с плазмой. Санитары, рыдая от бессилия, подставляли упырям собственные вены. Огонь ревел, поднимаясь сплошной стеной: целые кварталы вампирских гнезд сыпались, становясь пеплом, в воздух, заслонив луну, взлетели перепуганные стаи летучих мышей. Старики в бархатных камзолах, узнав чеснок по зловещему запаху, в страхе распластались на земле, громко взывая к силам Ада. В этот момент из клубов жирного черного дыма, окутавшего горящие руины Кровяной биржи, показалась сутулая фигура – ее костюм тлел, а волосы обгорели. Матерясь, она срывала одежду, рассыпая светящиеся угольки. Вампиры падали ниц, девушки истово целовали нательную пентаграмму. Тлеющее существо представлялось мессией зла, явившимся в Москву из самого Ада. Ибо кто другой, как не сам Влад Дракула, смог бы уцелеть в эпицентре взрыва?

…Однако вампир Ерофеич (а это был именно он) не особо задавался мыслью, отчего ему удалось не расплавиться вместе с другими брокерами. Чесночная бомба в зале торгов на Кровяной бирже рванула в ту секунду, когда Ерофеич, отойдя за угол, наливал в походную стопку свой личный коктейль: ¹/₁₀ крови и спирт по вкусу. Любой профессор-биолог запросто объяснил бы Ерофеичу суть его спасения: вечное присутствие изрядного процента водки в крови старика-вампира нейтрализовало действие гранул чеснока. Но профессора рядом не оказалось: дед очумело оглядывался и щупал когтями лохмотья клетчатой жилетки – не стараясь вникнуть в смысл происходящего.

…Больше всего на свете Ерофеича сейчас беспокоило отсутствие стопки.

Глава IX Ликантропия (Карцер с дверью из серебра, дом носферату)

…Милена дала мне напиться крови из своих жил. Этого хватило, чтобы головокружение прекратилось. Правда, эффект серебряной двери тоже никуда не исчез: не покидает ощущение, будто жаришься на сковородке. Зубкова и вовсе стала идеально белой, словно провела месяц в морозарии, – в ее венах было чуть-чуть жидкости, да и ту я высосал за пару глотков. На Милену действуют миазмы серебра, но она делает вид, что ей все пофиг.

– Интересно, зачем ты прикончила Карла? – спрашиваю я.

– Он пытался убить тебя, – слабым голосом шепчет Милена. – Увидел флэшку на столе, и все… Я поняла – он сейчас выстрелит: ты нам больше ни к чему. Карл даже подмигнул, чтобы я отстранилась. Но я не захотела…

Она инстинктивно вжимается в стену, пытаясь отползти от роковой двери.

– Жалеешь? – как попугай, я повторяю вопрос, заданный в автомобиле.

– Да нет, – с фатальным безразличием фыркает Милена. – Хотя знаешь, получилось смешно. Вот так стараешься, делаешь посмертную карьеру… дней не спишь, пашешь и пашешь. Примкнула к тайному обществу, помогала готовить переворот. Казалось, все уже на мази – после победы меня обещали назначить архимагом Службы вампирской безопасности. А потом на твоем пути вдруг попадается мужик: тюфяк, тихоня, абсолютный слюнтяй, верх карьеры – до офисного клерка в двести лет дослужился… Ты сразу посылаешь свои великие планы в задницу и прыгаешь к нему в постель.

– Точнее, ложишься на стол, – ехидно поправляю я ее.

– Суть одна, – отмахивается Милена. – Любая баба способна ради мужика отправить карьеру ангелу под крыло… или, как говорили раньше, коту под хвост. Мы мозгами не думаем. У нас хоть мертвое, но все равно сердце.

Понеслась. Нет, надо уходить от кладбищенской романтики.

– Ты сказала, что уже давно с ними…