Республика ШКИД (большой сборник)

Он перебирал старые характеристики, просматривал их и клал обратно. И шкидцы как-то удивились, словно в первый раз как следует разглядели его. Их поразила усталая желтизна на щеках и висках, тронутые сединами волосы. Морщины, которых не замечали раньше, виднелись рассеянные по всему лицу: на лбу, щеках, возле глаз, у опустившихся углов рта. И даже пальто как-то обвисло вперед, выдавая сгорбившуюся, сутулую спину и морщинистый затылок.

Ребята, с внезапно вспыхнувшей жалостью, жалостью, их самих удивившей, посмотрели на Викниксора.

– Здравствуйте, Виктор Николаевич. — Мы экзамены сдали.

– Поздравляю… — просто ответил Викниксор и встал. — Я очень рад за вас… Очень рад… Хотя, думаю, вам трудно пришлось, а?

– Ну, чего там… Пустяки! — небрежно махнул рукой Иошка, чувствуя, что от этих "пустяков" у него дрожат ноги и плавает в глазах разноцветный туман.

– Так… так… Сдали, значит? Ну, а когда окончательно будет известно о приеме?

– Не знаем… Скоро наверное.

– Да уж не на будущий год, полагаю…

Ребята засмеялись. И Викниксор почувствовал как то тяжелое, нехорошее, спасаясь от чего он уехал из Павловска с дачи, все это вдруг рассеялось вместе со смехом. И сам он словно впервой увидел своих воспитанников, которых даже не представлял людьми, а так — существами, против кого применялась вся сложная система дефектологии: все те приемы, которые измышляются сотнями авторов, публикуются, возводятся в теорию, в принцип, в идею и… забываются, чтобы через день дать место новой куче подобных сочинений.

Теперь он забыл об этом и дружески, по-товарищески, заговорил со своими воспитанниками. И беседа, тон ее, ощущение искренности, — все это больше

привлекло к нему ребят, чем годы долгих научных наблюдений…

– Итак, вы сдали экзамены, — возвратился он к прежней теме: — я могу поздравить вас как первый выпуск… Вы ведь первые, которые самостоятельно уходят из школы… вы держали на третий курс?

– Да.

– Значит, через два года учительствовать будете. Нам, старикам, смена! — И Викниксор невесело улыбнулся, но через секунду встряхнулся, распрямил плечи и расстегнул пальто. Ему захотелось сделать что-нибудь полезное для ребят, чем-нибудь помочь им, он даже чувствовал себя как-то обязанным сделать это. Он соображал, что можно было бы съездить в педтехникум, похлопотать за ребят, поговорить, чтобы облегчить им вступление.

– Я так и сделаю! — пробормотал он, беря шляпу.- Я поеду в педтехникум… Кто там заведующий?

– Ходовецкий.

– Ходовецкий? — вздрогнул Викниксор, — Константин Сигизмундович?

– Да… Константин Сигизмундович.

Викниксор криво улыбнулся и положил шляпу обратно на стол.

– Ну вот, теперь не поеду, — проговорил он.- Вы только не удивляйтесь, ребята… Есть люди, с которыми не хочешь встречаться.

Ребята деликатно промолчали.

– Было это давно, ребята, когда я еще помоложе был. Время было славное — семнадцатый год… И люди тогда другие были… Огнем горели… Энтузиасты… На митингах встречался я с этим самым Ходовецким… Ну, и ругались мы с ним здорово… Друг друга ненавидели… время такое было. Горячее время… Потом, уже последний раз встретились мы в восемнадцатом… Разоружали нас. Встретились… и больше не сходились… И сойтись теперь трудно…

Викниксор сел, запахнул пальто и поднял воротник.

Так он был похож на странную, нахохлившуюся птицу… Шкидцы потоптались около него и тихонько вышли.

4

После обеда ребят неожиданно потянуло спать. Они боролись с дремотой, ковыряли в зубах, соображали, что делать, но все-таки уснули.

Проснулись вечером. Уже стемнело. Слышно было, как под окнами проходят люди, стучат ногами, громко разговаривают, смеются… Где-то наигрывает гармоника, позванивает гитара, поют.

Ты, кукушка, не кукуй.

Чум-ча-ра,

Чу-ра-ра!

Кого хочешь поцелуй.

Ку-ку,

Ха-ха…

Будит ребят звонок… Кто-то изо всей силы дергает за него у двери, и звонок без памяти колотится и звенит… Кубышка лениво встает и, щелкая ревматическими коленными чашками, идет открывать. Через минуту раздается грохот, Кубышка влетает в музей — волосы его стоят дыбом, коленные чашечки гремят как кастаньеты.

– Спасайся! — кричит он: — там… с ножом… люди…

В столовой уже слышались шаги, кто-то шел, спотыкаясь и поминая черта…

– Куда вы тут забрались, дьяволы?…

– Ф-фу, чорт! — обрадовался Иошка и вскочил с кровати. — Здорово!… Как тебя принесло?…

Это был Фока. Веселый, в сером летнем костюме, в серых перчатках, с папироской в зубах, со шляпой на затылке и с тросточкой.

– Я к вам еще днем приходил, — объяснял он здороваясь: — и Степан сказал, что вы экзамены выдержали. Но с Викниксором мне встречаться не хотелось. Решил вечерком зайти. Зашел, показал

для шутки Кубышке финку, а он, дурак, и ключ бросил и побежал…

– Сам дурак!-огрызнулся сконфуженный Кубышка.- От тебя побежишь… Финку показал! Ты бы еще с пушкой пришел!