Республика (СИ)

Было организовано контрнаступление, которое планировались лишь для того, чтобы снять блокаду с посёлка и вывести солдат и местных жителей. Это уже являлось политическим решением, никак не обоснованным с точки зрения тактики и стратегии.

Тридцать дней оборонялся посёлок, все ждали подмоги, вся страна следила за ситуацией в Ольшине. И подмога пришла. Несмотря ни на что, русские войска оттеснили противника, пробили коридор и вывели из окружения людей.

Да, потом русских всё равно откинули назад, к Варшаве, но выживших людей и солдат спасли.

Ольшина теперь — большой город. В центре, на площади Дроздова, установлен памятник. Бравый штабс-капитан, выпятив грудь вперёд, стоит на постаменте. За ним, чуть позади и сбоку, прикрывая друг друга, двое — русский солдат с винтовкой на перевес, и местная ополченка с наганом.

Сам штабс-капитан прошёл всю войну, но так и не увидел победы. Был убит выстрелом снайпера при штурме Берлина, уже когда находился в чине подполковника.

Вдова его, Лена Дроздова, как раз родом из Ольшины, родила двух детей. Так и не вышла больше замуж, всегда оставаясь верной своему мужу. Регулярно возлагла цветы на могилу и к памятнику.

Она тоже стала своего рода символом — верная и любящая жена, настоящий соратник для мужчины. Памятник правда ей не поставили, но в учебниках неизменно упоминали и приводили краткую биографическую справку.

***

В пятницу всё стало совсем плохо. Голова и живот болели, настроение совсем поползло вниз. Женя не находил себе места, он снова погрузился в депрессию — что делать дальше, было непонятно. Накатывали всё новые плохие мысли — начиная от того, что он стал женщиной, и заканчивая проблемами с тёткой и Вагизом.

Как разбираться с мошенниками в этом слабом и больном теле — вот что больше всего волновало Евгения.

А ещё всё сильнее тянуло живот.

Пришлось перерыть все залежи таблеток в квартире, но ничего от болей в животе не нашлось. Получалось, что у него обнаружилась новая болячка, которой раньше у девушки не было.

— Ты скоро там, Соколова?! — крикнула с кухни Машка.

— Опять конфеты? — зло спросил Женя.

Он слышал это шуршание с кухни. Пять рублей за пакет конфет — это не шутки. «Московские Батончики» оказались очень вкусными, и зная, что в ближайшее время больше он себе пока позволить не сможет, Женя ел по 2–3 в день. Зато Маша никак себя не ограничивали, и при любой возможности, пока он не видел, уплетала за обе щёки.

— И ф кофо тфы тфакая шадная, Шоколова? — спросила подруга.

Женя цыкнул, понимая, что так говорить девушка может, только если у неё во рту минимум два, а то и три батончика. Сам он сейчас есть их не мог, мутило с самого утра, от этого он ещё больше злился на девушку.

— Ты же вроде на диете.

— Ефё и злая, нельзя тфакой бфыть. — пробубнила подруга, заталкивая очередную конфету в рот. — Ф гофтях мофно, дома я на диете, а у тфебя не тфак чфасто бфываю.

— Каждый день. — проворчал Женя, поправляя причёску в ванной.

— Ой всё! — наигранно-обиженно воскликнула Мария. — Ешь сама свои конфеты, жадина.

Женя вышел из ванной, поправляя юбку и галстук на рубашке, грустно посмотрел на пакет с лакомством. Осталось три или четыре батончика, ещё и фантики по всему столу разбросаны.

— Неряха. — Евгений смахнул весь мусор в ведро и поставил его под мойку.

— Я сейчас и правда обижусь. — насупилась девушка.

— Пошли, а то сейчас ЭТОТ придёт…

Слава иногда приходил с утра и ждал у парадной. Сейчас его не было видно, и Евгений надеялся проскочить. Ему надоели постоянные «подкаты» этого парня, который просто помешался на девушке, в теле которой он пребывал. Он преследовал его в школе, на улице, звонил на мобильный и всячески не давал прохода.

— Да, сильно ты его тогда стукнула по голове. — подруга накинула куртку и прихорошившись у зеркала, пошла открывать дверь.

— По голове его никто не бил. — ответил Женя, забирая свою трость и выходя следом.

На улице немного похолодало, но было ещё терпимо. Они прошли по тротуару, и свернули в соседний двор. Славы не было, и это радовало.

— Опять тебе «веник» подарит, наверное, — сказала Маша, и Жене показалось, что он слышит зависть в её словах.

— Гриша тебе не дарит цветов? — он решил уйти подальше от темы со Славой.

Если бы разговор продолжился в этом ключе, Маша опять начала бы зомбировать его на темы — «хороший парень», и «чего ты мнёшься».

— Дарил раньше, а сейчас у него с деньгами проблемы. — погрустнела подруга.

Она последнее время всегда, когда заходил разговор о её молодом человеке, становилась будто не своя.

— Ему же в училище стипендию платят, или нет? — решил закинуть удочку Женя.

— Он уже не учится, его выгнали. — потупилась девушка. — Давай не будем об этом, я не хочу сейчас, не порти настроение.