Республика словесности: Франция в мировой интеллектуальной культуре

Второе преобразование социальной структуры американских университетов приходится на послевоенные годы. На первый взгляд, отпечаток аристократизма, свойственный «французскости», не мог сохранить своей привлекательности для выходцев из средних классов, молодых людей и девушек, которые в 60-е годы получили доступ к высшему образованию благодаря уже не семейному положению, а личным заслугам, а также стипендиям и процедурам приема, более или менее нейтральным по отношению к финансовому состоянию семьи (need-blind admission). Тем не менее в силу счастливого совпадения престиж французского языка в Соединенных Штатах получил поддержку от различных влиятельных интеллектуальных и теоретических движений, нахлынувших из Франции на американские университеты. Все это очень хорошо известно, и я не буду на этом долго останавливаться. Экзистенциализм, «новый роман», структурализм, постструктурализм, феминизм, школа «Анналов» — все эти течения французской теории содействовали тому, что «французские исследования» продолжали оставаться на высоте благородных или мажоритарных дисциплин — философии и английского языка. Более того, зачастую они оказывали на них существенное влияние, сохраняя свое отличие от других европейских языков как по статусу, так и, как мы уже видели на примере испанского, по количеству академических часов.

* * *

Мне представляется, что сегодня французский уже не имеет ни былого влияния, ни ауры знака отличия — как теоретического, так и социального, ни в Соединенных Штатах, ни где бы то ни было. После выборов в Национальное собрание 1997 года Стенли Хофман писал в «New York Review of Books»: «Представления о собственной особенности, свойственные французам, заключают в себе несколько элементов: они считают свой язык, свою культуру и свою историю проводниками общечеловеческих ценностей; они считают, что республиканское государство, с одной стороны, определяет, а с другой, соблюдает общечеловеческие интересы; наконец, ими все время движет какое-то неявное стремление к первенству на мировой арене. В настоящее время, в силу посредственного политического положения страны и ослабления традиционных способов ассимиляции, все эти три элемента воспринимаются как угрозы»[5]. Иначе говоря, после нескольких веков известной исключительности ситуация становится, так сказать, нормальной, и французский язык является таким же иностранным языком, как и все прочие. Хуже того, в отличие от прочих иностранных языков, он не имеет ресурсов для того, чтобы защитить себя в современном мире. Чему также есть свои причины, связанные как с современным положением самой французской культуры, так и с контекстом ее рецепции.