Республиканец

Присягу приняли через неделю. Все, кроме курсанта Дескина, он это сделал еще на Зеде, а потом началась учеба. Поначалу все напоминало школу. Математика, астрономия, потом стали добавляться специальные предметы, изучали пехотную винтовку, ходили на стрельбище и кидали боевые гранаты. На стрельбище Вольдемар показал молокососам как это делается, а ведь по возрасту, некоторые курсанты были старше него. А гранату до цели он позорно не докинул, хотя руки как у некоторых не тряслись. Просто не получилось, низковато пошла. Через месяц Вольдемара вызвал ротный лейтенант.

— Прикрепите к погонам. — лейтенант протянул сержантские нашивки. — Но приказы взводных сержантов для Вас по-прежнему обязательны. Понятно?

— Так точно, господин лейтенант.

— Ваш вопрос дошел до заместителя военного министра, ни одна канцелярская крыса не хотела взять на себя ответственность и решить сохраняется ли звание при переходе военнослужащего из ОККР в ВКФ. Зам сказал, что вооруженные силы у нас одни и звания Вас никто не лишал. Так, что носите, раз заслужили. Вы, Дескин, своего рода прецедент.

* * *

Тяжелый истребитель имперского военного флота, по классификации республиканцев «Рекс», пролетел совсем рядом, казалось камнем можно докинуть. Но перегрузка была такая, что оторвать руку от штурвала было невозможно. Большая угловая скорость сбила имперцу прицел, он просто не успел довернуть на цель и проскочил мимо, даже стрелять не стал. Для разворота и повторной атаки ему нужно не менее, чем сорок секунд, а то и все сорок пять. Успею, решил Вольдемар и продолжил тянуть вираж с огромной перегрузкой. Противоперегрузочный костюм республиканцев был лучше и позволял выполнить вираж с меньшим радиусом. Через двадцать секунд я его поймаю, решил сержант Дескин и решение свое выполнил. Попав в безвыходное положение, «Рекс» попытался развернуться вокруг собственной оси и встретить истребитель Вольдемара залпом двух своих пушек. Ага, сейчас, поздно пить боржом. Сдвоенный лазерный луч прошил фюзеляж врага и тот беспорядочно кувыркаясь, полетел в глубокий космос.

Вольдемар взглянул на экран локатора, где второй, и где отставший ведомый. Вот он жив, курилка. А черт! С задней полусферы на огромной скорости валилась еще одна пара «Рексов». Вольдемар толкнул рычаг маршевого двигателя на максимальное ускорение и повернул штурвал, надеясь повторить прежний трюк и убраться с пути имперцев до того, как они начнут стрелять. Не успел! Монитор в кабине вспыхнул красным, показывая повреждения, а было их слишком много. Вольдемар попытался стабилизировать истребитель, не удалось, работал только один маневровый двигатель. На втором заходе добьют, решил Вольдемар и хлопнул по кнопке катапульты спасательной капсулы.

Откинув фонарь, Вольдемар увидел, что второй тренажер еще работает. Всего в помещении находилось двенадцать тренажеров и это позволяло отрабатывать групповые бои в составе целой эскадрильи, но сейчас были заняты только два. Через минуту второй тренажер вернулся в вертикальное положение и замер. Фонарь откинулся и из тренажера вылез ведомый, против троих противников он продержался недолго.

— Добро пожаловать с того света, Билл. — приветствовал его Вольдемар. — Сейчас нам дадут орденов.

В зал входил лейтенант — инструктор истребительного тренажера.

— Дескин, хорошо. Вторую пару обнаружил поздно, а на вираж ушел просто идеально и дожал его красиво. Продолжай в том же духе, но в следующий раз за космосом следи внимательней.

Лейтенант повернулся к Биллу.

— Кагершем. Плохо, я бы сказал, очень плохо. От ведущего отстал, ориентацию потерял, пока до места добрался, Дескина сбили. А зачем ты один против троих в драку полез?

Уильям Франклин Кагершем одиннадцатый промолчал. Когда в академию подал заявление юноша по фамилии Кагершем, то у всех сразу возник вопрос, не сын ли это того Кагершема.

— Нет, это мой двоюродный дядя. — эту фразу новоявленному кандидату на поступление пришлось произнести не менее ста раз. — Я его всего раз десять видел, в основном в новостях.

В казарме курсантов кровати Дескина и Кагершема оказались рядом. Несмотря на разницу в характерах, социальном положении, жизненном опыте, между ровесниками начала завязываться дружба.

— Мой отец один из крупнейших бизнесменов Астгартуса. — рассказывал Билл. — Моего старшего брата прочат на его место, а меня он считает мягкотелым и романтичным, вот и настоял на моем поступлении в академию. Ему кажется, что курсантская жизнь выбьет из меня эту дурь.

— И набьет другой. — продолжил Вольдемар.

С пилотированием истребителя у Билла не ладилось, и сержант Дескин уговорил инструктора на дополнительные занятия на тренажере.

— Вместо одной потери мы понесли две, и все благодаря Вам, Кагершем. После того, как Дескина сбили, Вам дальше ничего не светило и помочь ведущему Вы уже ничем не могли, уходить надо было. Вопросы есть?

— Разрешите вопрос, господин лейтенант. — подал голос Билл.

— Разрешаю.

— Какой коэффициент трудности был у наших противников?

— Девяносто пять.

— Сколько? — не удержался Билл