Республиканские Коммандо 1: Огневой контакт

"Нужно добраться туда рано. Подождать их, просто на случай, если они считают меня мертвым, и не рассчитывают на встречу".

Он вклинился в заросли, распугивая маленьких животных (клон их слышал, но не видел), и сбросил груз, чтобы отдохнуть хоть секунду.

Но он знал, что будет куда тяжелее двигаться, когда вновь пристегнул тяжесть на спину. Дарман уже вымотался, и нащупал на поясе кубик рациона; он прожевал его, пожелав питательным веществам поскорее попасть в кровь, прежде чем он рухнет, заснет и не поднимется снова. Перед глазами уже плясали вспышки; усталость создает собственный внутришлемный дисплей.

Последний кусок кубика исчез во рту.

– Давай, солдат, двигайся, – сказал он. Воображение помогало не сбавлять темпа. Главное – вспомнить, когда игра кончается и переключиться на реальность. Прямо сейчас он решил позволить своему "внутреннему командиру" криком погнать себя в путь.

– Сэр! – выдохнул он и одним движением поднялся с колен. Клон несколько пошатнулся, когда колени затряслись, но остался на ногах и наклонился к дереву. Дарман отметил, что ему понадобится вода.

В лесу было так темно, что ночное зрение работало лишь время от времени, накладывая друг на друга призрачные изображения стволов и ветвей. Он уже привык к разнообразию звуков от зверей и случайному шепоту листьев и хрусту веток под ногами; его мозг уже занес эти звуки в список ОДК – обычно для Квиилуры. Время от времени немного иной хруст или шуршание заставляли его пригнуться и повернуться, держа винтовку наготове; но никто за коммандо не следил.

Он прошел вдоль реки, отмеченной на голокарте, хотя она была больше похожа на ручей. Слабая струйка жидкости на камнях подтверждала путь журчанием, и час спустя он набрел на просвет в куполе из ветвей, пропускавшем солнечный свет к наклонившимся стеблям. Сверкающие насекомые кружились и танцевали над поверхностью.

Дарман никогда ранее не видел ничего подобного. Да, он знал о геологических формациях и их значении для солдата: источники воды, предательские осыпи, опасность обвала, каверны, где можно укрыться, возвышенности, где удобно защищаться, проходы, которые можно блокировать. Ускоренное обучение упаковало весь мир и пояснило, как его надо использовать в войне.

Но никто не сказал ему, что это… так красиво. У клона просто не находилось слов. Как и удж – кусочек иного мира, который ему не принадлежал.

"Сядь и отдохни. Ты слишком устал. Ты начнешь делать роковые ошибки".

Это был голос слабости. Он встряхнул головой, проясняя разум. Нет, никаких стимуляторов… пока. Надо продолжать.

Насекомые по-прежнему сверкали над ручьем, как разведывательные боты, кружились, разыскивали что-то…

"Ты на несколько часов впереди. Остановись. Отсутствие сна делает беспечным. Беспечность непозволительна".

Звучало разумно. Это не был голос игры, воображаемого командира, отдающего приказы: коммандо ощутил слова внутри себя, идущие от инстинктов. И голос был прав. Он двигался все медленнее и медленнее, и ему приходилось концентрировать на том, чтобы переставлять ноги.

Дарман остановился и отстегнул ранцы один за другим. Это было неплохое место для лагеря.

Клон наполнил флягу водой и собрал несколько полусгнивших веток, чтобы выстроить защитный шалаш – как учил сержант Кэл. Всего лишь круг камней, или что там попадется под руку; слабая защита, но она может пригодиться на поле битвы, когда нельзя зарыться вглубь.

Он сел в огороженной пустоте и стал смотреть на воду.

Затем он расстегнул застежки шлема и впервые за многие часы вдохнул нефильтрованный воздух.

Запах был странным. Не стерильный запах Типоки, и не сухой мертвый воздух Геонозиса. Он был живым.

Дарман расстегнул все застежки брони, поставил пластины по периметру, настроил шлем на обнаружение движения и оставил его на самодельной стене. Затем деталь за деталью снял нательный костюм и промыл его в проточной воде.

День был удивительно теплым: он не чувствовал этого ранее, будучи закован в доспех; тогда все заключалось в строчке информации об окружающем на дисплее.

Но когда Дарман ступил в воду, она показалась ему очень холодной. Он быстро помылся, сел на солнце, чтобы обсушиться, и затем вновь натянул нательный костюм. Он высох куда быстрее, чем сам коммандо.

Дарман вновь облачился в доспех, прежде чем позволить себе задремать.

Не стоило привыкать к приятному чувству тела без брони. На вражеской территории надо спать в доспехе, приготовив бластер; правило было впечатано так глубоко, что он был удивлен тем, что думал по-другому даже секунду. Он пристроил винтовку в руках, привалился спиной к ранцам и стал смотреть на насекомых, кружащихся над залитой солнцем водой.

Они были завораживающе прекрасны. В крыльях смешивалась синева молний и киноварь; они описывали восьмерки в воздухе… Потом, один за другим, рухнули вниз и поплыли по поверхности – все еще прекрасно-живые… но теперь несомненно мертвые.