Рестарт

Я зашипел. Демоница хохотала, а пламя растекалось по футболке, будто живое, облизывало плоть. Кожу пропекал чудовищный жар, и не снять футболку, не сбить пламя. Я заколотил ладонями по огню, обжигая и пальцы, под хохот демоницы. Пламя не гасло, повинуясь карте противника.

Меня накрыла ярость. Я понесся прямо на демоницу, готовясь хорошенько вдарить по идиотской мордашке скованными железом запястьями. Разумеется, ничего не вышло — рогатая не двигалась до последнего момента, а потом — пропустила меня мимо себя, еще и добавила хлесткий удар тыльной стороной ладони по спине, который отшвырнул меня на решетку, о которую я ударился руками. Благо, как только демоница перестала видеть пламя, огонь угас. Однако мне то что с того? Плечо обожжено, и без врачей или специалиста с картой лечения мне несдобровать. И сильно сомневаюсь, что мне предложат врача или картежника.

— Я люблю вашу историю, — чарующим голоском говорила демоница, заложив руки за спину. Я хмуро смотрел за тем, как гибкий черный хвост хлещет по ногам чертовки. — Люблю средние века. Они пропитаны тем, что ваше нынешнее поколение нынче утратило: борьбой за жизнь. Я, наверное, тронулась, но о средних веках теперь знаю больше, чем ты, червь. Знаю об эпидемиях, которые выкашивали половину населения Европы, о войнах, в которых гибли огромные по тем меркам армии, про лапы церкви и охоту на ведьм... Славное, должно быть, было время! Ох, хотелось бы повеселиться, вырезая вас деревню за деревней, город за городом... Вы напоминаете мне жуков, я же — энтомолог, изучающий ваше прошлое по кривым жучинным закорючкам.

Больше всего мне интересны пытки и войны. Знаешь, червь, твой вид так часто и так безуспешно истреблял сам себя, что наш правый долг — присоединиться к этому празднику смерти, и показать вам, как нужно. Как правильно. Загнать всех из вас, кто выживет, в резервации...

Демоница, не прекращая разговаривать, метнула в меня два файербола одновременно. От одного я увернулся, пламя второго прокатилось по браслету гротескных наручников, и угасло. Увы, отбиваться кандалами не выйдет — здесь не фантастический фильм, где демоница может рожать по файерболу в секунду. Я уже понял, что сил рогатой хватит, чтобы накрыть меня волной пламени и за пару секунд превратить в шашлык, и никакой браслет не спасет.

Умирать снова не хотелось. Я бегал по камере, отчаянно уворачивался от огня, прыгал от поднимающихся от пола язычков пламени и наблюдал за усмехающейся садисткой. Лицо мрази озаряло какое-то детское любопытство, будто она с помощью пойманного на стеклышко лучика жгла муравья и наблюдала, как глупое насекомое отчаянно пытается сбежать, барахтается, еще не зная, что выхода нет. Как ослабевает его тельце...

Все попытки сблизиться демоница обрывала. Либо ускользала сама, либо отшвыривала меня ударами обманчиво тонких ручонок, от которых у меня выбивало дух, и я отлетал на несколько метров. Казалось, что сил сражаться нет, но это до следующего файербола. Огонь жег тело, а чудовищная боль бодрила. Я не сдерживаясь орал, рыдал, рычал. Если бы она сейчас стала расспрашивать о будущем, я бы, наверное, начал рассказывать. Все бы выложил. Но она даже не спрашивала.

А потом рогатой надоело кидать в меня огнем. Она сама сблизилась, и вонзила когти мне в плечо, разрывая кожу, раздирая мясо, входя когтями в заполненное плановой энергией тело. Она сделала то, чего я от нее добивался уже кровавую вечность.

— Дура... — прохрипел я, а потом ударил ей по мозгам сконцентрированной похотью. Ее едва проняло, она лишь расфокусировала взгляд, но я бил снова и снова, щедро зачерпывая силы. И снова. И снова. Я не хотел соблазнить демоницу — я хочу забить ее до тупого, коровьего состояния. Хочу обездвижить. Хочу, чтобы конфликт энергий разорвал ее.

Я прижимал кисть демоницы к себе, не давая вырваться, но недооценил ее силы — стерва рванулась так сильно, что вырвала когти из меня, и замерла посреди камеры, шатаясь. Глаза бегали по сторонам — оглушенная дьяволица не понимала, что происходит.

Я рванулся к ней, засунул ладонь ей в пасть, насаживая пальцы на острые клыки, и ударил уже через них. Бил, бил, бил... И постепенно начал не наносить удары, а давить похотью, наращивая ее давление в своем теле и стравливая через ладонь.

Рогатая уже валялась на полу, выгибаясь и стоная.

Я поднялся на колени. От перенасыщения энергией кружилась голова, нос ловил странные запахи, штаны вздулись бугром, и я с трудом думал о том, чтобы не оседлать эту демоницу.

— "Будь аккуратнее в этой новой жизни, Егор!" — передразнил я себя же, — "Не твори всякой фигни и постарайся обойтись без планового заражения!" Ага, как же! Три раза, блин...

Демоница получила очередной заряженный похотью удар и хрипло закашлялась. Я поморщился от ощущения отбитых мышц, обожженной и разодранной груди. Так, это не дело. Пожалуй, добавим в эти места плановой энергии, чтобы боль стала приятной. О-о да-а-а...