Реставратор Галаки

— Без работы, — тон пастора стал суровым и решительным, — человек не значит ничего. Он просто перестает существовать.

Джо сразу же переключился на «Католичество».

— Господь и любовь господня да приимут тебя, — снова зажурчал умиротворяющий голос. — Ты невредим в деснице его. Он тебя никогда…

Джо включил «Ислам».

— Убей врага своего.

— Да нет у меня врагов, — покачал головой Джо. — Кроме собственной усталости и страха.

— Это и есть твои враги, — безаппеляционно ответил Падре. — Ты должен объявить им джихад; должен доказать себе, что ты настоящий мужчина, воин, способный дать отпор.

Джо попробовал «Иудаизм».

— Возьми миску супа из марсианских червей… — начал было умиротворенный Падре, но у Джо кончились монеты. Без денег не бывает исповеди, и голос из автомата угас…

«Суп из червей, — повторил Джо, — большой деликатес… Что ж, наверное, это самый уместный совет. Надо зайти перекусить».

Не успел Джо устроиться за столиком и взять меню, как к нему обратился сосед:

— Не хотите ли сигарету?

Джо изумленно уставился на собеседника:

— О господи! Нельзя же курить в помещении — особенно здесь… — Джо повернулся к собеседнику и застыл с открытым ртом.

Рядом с ним, в человеческом обличье, сидел Глиммунг.

— У меня и в мыслях не было вас пугать, — заговорил Глиммунг. — Ваши работы превосходны, я вам об этом уже говорил. Я нашел вас именно потому, что считаю вас лучшим реставратором на Земле; об этом я тоже говорил. Падре, несомненно, прав; вам надо поесть, чтобы прийти в себя. Сейчас я что-нибудь закажу. — Глиммунг кивнул роботу-официанту, одновременно раскуривая сигарету.

— Разве они не видят, что вы курите?

— Нет. А робот, очевидно, вообще не замечает моего присутствия. — Он повернулся к Джо. — Закажите себе все, что пожелаете.

Съев полную миску супа из червей и выпив кофе без кофеина (как и полагалось по закону), Джо заметил:

— Боюсь, вы не понимаете, что со мной творится.

Для такого, как вы…

— Для такого, как я? — переспросил Глиммунг.

— Ну, вы же знаете…

— Ни одно живое существо себя не знает, — заявил Глиммунг. — Вы тоже не знаете себя, не имеете ни малейшего понятия о заложенном в вас потенциале. Знаете, что для вас будет означать Подъем? Все, что было сокрыто в глубине вашего естества, все, что дремало внутри вас, — все это будет реализовано. Тот, кто причастен к Подъему, вовлечен в этот процесс, на планетах, разбросанных по всей Галактике, — все смогут быть. Ведь вас никогда не было, Джо Фернрайт. Вы не были — вы только существовали. Быть — значит совершать. И мы совершим великое дело, Джо Фернрайт. — Голос Глиммунга зазвенел, как колокол.

— Вы пришли рассеять мои сомнения? — искренне спросил Джо. — Именно для этого вы здесь появились? Убедиться, что я не передумал и не сбежал в последний момент?

Вряд ли это так, не мог он, Джо Фернрайт, быть настолько важным.

Глиммунг, разрывающийся между пятнадцатью мирами, тратит свое драгоценное время на то, чтобы подбадривать какого-то жалкого керамиста из Кливленда. У Глиммунга и без Фернрайта хватает забот, и куда более важных…

— Это как раз и есть «важная забота», — ответил Глиммунг, прочитав мысли Джо.

— Почему?

— Потому что второстепенных забот не бывает. Как нет второстепенной жизни. Жизнь насекомого или паука так же значима, как ваша, а ваша — так же, как моя. Жизнь есть жизнь. Вы хотите жить так же, как и я.

Семь месяцев вы были в аду, день за днем ожидая, пока наконец случится то, что вам нужно… Вот так же ждет и паук. Представьте себе паука, Джо Фернрайт. Он соткал паутину, сделал маленькое укрытие и сидит в нем. В его лапках нити, ведущие во все концы паутины. Как только в ловушку попадет муха, он узнает об этом. Для паука это вопрос жизни и смерти. И вот он ждет. Проходит день. Два. Неделя. Он все ждет: а что ему остается, кроме как ждать? Он словно нищий рыбак, закинувший сети наугад, может, что-то попадется, и он будет жить. А может быть, ничего. И однажды он впадает в отчаяние: «Все. Добычи не будет. Поздно». И действительно, уже поздно. Он так и умирает в ожидании.

— Но я все-таки дождался.

— Да. Я пришел.

— Вы взяли… — Джо осекся. — Вы подобрали меня из жалости?

— Ничего подобного, — сказал Глиммунг. — Подъем потребует великого таланта. Многих талантов, огромных знаний, несметного количества искусных мастеров. Вы взяли с собой тот фрагмент?

Джо вынул из кармана осколок божественного творения и положил его на столик, рядом с миской из-под супа.

— Их тысячи, — продолжил Глиммунг. — У вас, как я полагаю, в запасе около сотни лет, но и этого вряд ли хватит. Вы вступите в их мир и останетесь там до последнего дня вашей жизни. Так исполнится ваше желание: вы сможете воистину быть. До самого конца. А став частью бытия, пребудете навсегда. — Глиммунг поглядел на часы «Омега». — Через пару минут объявят ваш рейс.

Когда защелкнулись пристяжные ремни и опустился защитный экран, Джо повернул голову, разглядывая пассажира, сидевшего рядом.

На табличке было обозначено имя: «Мали Йохез».

Боковым зрением Джо сумел разглядеть женщину-гуманоида.

В это время включились маршевые двигатели, и корабль вышел на старт.