Реставратор (СИ)

" После отступления белогвардейских и казачьих частей в нашем городе была установлена Советская власть. С целью подавления сопротивления новой власти и уничтожения бывших эксплуататорских классов, была развёрнута деятельность губернской ЧК. Но эта деятельность сопровождалась чрезмерными репрессиями, затронувшими и мирное население. В ходе т.н. "красного террора" производились массовые аресты, захват заложников, расстрелы. После

установления НЭП деятельность ЧК была свёрнута. Установлены законы советского правосудия.

Но в конце 30-х годов, уже органами НКВД, организована новая волна террора против "врагов народа". В подвале одной из бывших купеческих усадеб была устроена особая тюрьма для политических преступников, получившая мрачную известность. Как установлено автором, исследовавшим ранее закрытые архивы, в 20-х - 30-х годах здесь "работал" следователем некто

Егор Кремень, "прославившийся" пытками и убийствами заключённых тюрьмы. Настоящую фамилию и факты биографии палача установить не удалось, но по косвенным данным Кремень впоследствии сам был арестован и по приговору суда расстрелян в 1939 году".

Андрей отложил газету. - Фу, читать такое, на ночь глядя, не стоит. Да и поздно уже. Схожу, проверю объект - и спать.

Он встал, обулся. Мельком глянул на часы: 23-47.

Сердце гулко стучало о грудную клетку. А может, ну его? Не выходить сегодня никуда, запереться на задвижку, занавесить единственное окно, потушить свет и притвориться спящим. Да и нет там ничего и никого. А то, что с нашими рабочими произошло - так что ж, бывает всякое.

Он уже встал и подошёл к окну, чтобы закрыть шторку, как вдруг заметил снаружи на краю навеса силуэт большой птицы. Казалось, птица ждёт именно его, Андрея.

- Что ж, надо идти, если тебя ждут.

Словно услыхав его мысли, птица взмахнула крыльями и бесшумно взлетела.

Андрей надел куртку-спецовку, положил в карман складной нож с пластмассовыми накладками на рукояти, взял фонарь, и вышел наружу.

После случая с несчастной собакой при входе в подвал была установлена решетчатая дверь, сваренная из стальной арматуры. Её запирали навесным замком китайского производства. Андрей хорошо помнил, как сам запирал её сегодня вечером. Но вот сейчас решетка была отворена, замка не было и в помине. От мысли, что его здесь ожидает мурашки побежали по спине. И снова припомнилась фраза из детского мультика: " Котёнка с таким именем ждут одни неприятности".

- Так какие они, эти неприятности? - спросил он вслух. - Что ж, подходите по одному!

И Андрей вошёл внутрь.

В подвале, как и днём, было пусто, тихо, темно. Всё так, как и должно быть. Так чего по нему бродить? Андрей сразу пошёл в "тот самый угол". Вот низкая ниша в толстой стене. Вот... ага, а дверь-то на месте! Та самая, старая деревянная. Похоже со вчерашней ночи она успела ещё состариться. Хм!

Парень с усилием, со скрипом отворил дверь, которая так легко закрылась вчера.

В помещении со сводчатым потолком было темно. Лицо обдало струёй холодного воздуха. Невесомое белесое пятнышко проскользнуло перед ним и исчезло. Он даже не понял, было это что-то реальное или свет фонаря так отразился. А отразиться было от чего: подвал снова не был пуст. Правда, бочек не было совсем, зато были ящики фанерные, деревянные и даже металлические. Луч фонаря скользнул по потолку и осветил... электрическую лампочку, висевшую на витом проводе.

Андрей не успел осознать все произошедшие с подвалом перемены (за сутки!), как за стеной снова послышались шаги, властный голос произнёс что-то неразборчивое, и дверь со скрипом начала отворяться. Парень торопливо юркнул за горку ящиков. Он ощутил присутствие людей совсем рядом, в двух шагах от него - и вдруг в подвале вспыхнул электрический свет, ослепительно яркий после почти полной темноты. Андрей на секунду прикрыл глаза. Затем он осторожно выглянул из-за ящиков и чуть не вскрикнул: перед ним стоял человек, одетый так, какими в кинофильмах изображают довоенных советских чекистов. Всё было при нём: начищенные хромовые сапоги, синее галифе, френч цвета хаки перетянутый новенькой кожаной портупеей. Он был ненамного старше Андрея, лет 25-ти, но гримаса злобы, искажавшая его лицо, делала его более старым и страшным.

Чекист с яростной злобой глядел, но не на Андрея, а на другого человека, прислонившегося спиной к ящикам и которого только что он втолкнул в этот подвал. Этот мужчина был немолод, с растрёпанной шевелюрой, с пегой щетиной на худом лице, в рваной и грязной одежде. Его левый глаз заплыл в огромном кровоподтёке, разбитый рот зиял одной кровавой раной, воротник рубашки, некогда белой, был весь в засохшей крови и слизи.