Реставрация в России

Волна национальной вражды, растиражированная телевидением, была беспрецедентна даже для средств массовой информации «демократической» России. Время от времени делались лицемерные оговорки, что далеко не все чеченцы — террористы и надо отличать верующих мусульман от фундаменталистов, но эти оговорки лишь прикрывали расистскую пропаганду точно так же, как антисемитская пропаганда прикрывается борьбой с «сионизмом». По интенсивности эмоционального накала сентябрьские телепередачи напоминали знаменитые «пятиминутки ненависти» из романа Дж. Оруэлла «1984». Пресса и не скрывала своих целей. «Чтобы победить врага, его надо ненавидеть — таков закон войны конца XX века, которая только тем и отличается, что ей предшествует информационная артподготовка», — цинично рассуждали журналисты «Московского комсомольца». Безо всякого осуждения они рассказывали, как был «быстрыми темпами создан образ врага». Журналисты получили твердые ориентиры, чего в 1994-95 гг. не было. «Во главе этого движения встало вновь созданное Министерство печати, которое фактически ввело в эфире частичную цензуру»17).

Население призвали дежурить в своих подъездах, дабы не пустить туда террористов. Никакой практической пользы от этого быть не могло — бомбы никто не закладывал в подъезды, взрывчатка находились либо в подвалах, либо в припаркованных автомобилях. Но дежурства должны были приобщить все общество к борьбе с терроризмом. Журналисты подстрекательски обсуждали возможности стихийного начала антикавказских погромов, но никаких погромов не последовало. Психологическая обработка обывателя не дала ожидаемых результатов.

Перспективы чрезвычайного положения открыто обсуждались как в прессе, так и по телевидению. На улицах городов появились военные и милицейские патрули. Все это слишком явно напоминало стратегию дестабилизации, применявшуюся правящими кругами накануне военных переворотов в Латинской Америке и Турции в 70-е гг. В сущности, все споры либеральных публицистов между собой сводились к одной большой дискуссии: какая диктатура нужна России?

Государственное телевидение обвинило Лужкова в полном развале правоохранительных органов в столице, из-за чего, якобы, и стали возможны террористические акты. Сторонники Лужкова, напротив, обвиняли Кремль в разрушении государства, ослаблении силовых структур и беспринципном сотрудничестве с чеченскими бандитами. Близкий к Лужкову руководитель столичной милиции Николай Куликов был снят со своего поста.

Официальные лица в Кремле и Белом доме сразу после террористических актов обвинили в их организации чеченских и арабских террористов, настаивая на том, что организаторы московских взрывов имеют прямую связь со знаменитым арабским миллионером бен Ладеном, ответственным за многочисленные террористические акты против граждан США. Никакими данными участие бен Ладена в организации московских взрывов подтверждено не было, но с пропагандистской точки зрения для российского начальства было предельно выгодно показать такую связь. В то время как Запад жаловался на коррупцию русских правителей, сами эти правители героически защищали «свободный мир» от происков «международного исламского терроризма».

Все эти события повергли официальный Грозный, как отмечала газета «Известия», «в состояние, близкое к панике». Чеченские власти заявили о создании собственной оперативно-следственной группы, пообещали выдать любого гражданина республики, вина которого будет доказана и обещали «оказать федеральным властям практически любую помощь»18). Президент Масхадов встречался с главами пограничных российских регионов, просил о встрече с Ельциным. Однако Кремль не реагировал на предложения из Грозного.

Москва непрерывно обвиняла Масхадова в слабости, бездействии и неспособности навести порядок. В самой Чечне президента постоянно критиковали за его не особенно скрываемые пророссийские симпатии (последнее, впрочем, относилось и к первому лидеру независимой Чечни генералу Дудаеву). Сам же Масхадов настаивал, что «при условии юридического признания чеченского государства мне было бы легче остановить тех, кто мутит воду». Кадровый советский военный, генерал Масхадов мечтал о союзе с Россией против НАТО, обещал, что Чечня станет «надежной опорой для России на ее южных рубежах»19).