Ресторан «Березка» (сборник)

Но это Д.А.Пригов о другой песне – «Течет река Волга, а мне 17 лет», ибо в песне «На сопках Маньчжурии», которую я до исполнения по радио через динамик знал лишь в форме вальса, Зыкина пела (1982 год), что «тихо вокруг... спите герои... шуршит гаолян» и так далее, о чем и рассказывал тогда (1956 год) деда Паша. Я, помнится, слушая такое пение народной артистки (1982 год), даже испугался: «А не вредная ли эта песня? Не любованье ль это колониальной политикой бывшего царского государства, на территории которого мы все сейчас живем?», но затем быстро успокоился, вовремя сообразив, что вредную песню передавать через динамик не станут никогда. К тому же не исключено, что это был концерт по заявкам и вальс «На сопках Маньчжурии» заказала какая-нибудь мать какого-нибудь солдата, чтоб ему веселее было служить в армии. Я не знаю.

– В жизни всегда есть место подвигу, – утверждал деда Паша. – Но, признаюсь, это очень страшно, когда мы сидим в зарослях гаоляна, а по нас японец палит со всех сторон. Бывало, как взвизгнет шрапнель, так даже и обосрешься. А – ничего. Крикнет унтер, и – вперед. Ура-а! Ура-а! Штык у тебя наперевес, и японец от тебя улепетывает, аж обмотки сверкают, когда ты летишь вниз с горы. А то и сам от него драпаешь, когда он, в свою очередь, катится на тебя с горы и кричит «банзай». Лицо у него неприятное, зубы кривые, в руках самурайский меч. Тогда ты бежишь быстро, потому что умирать задаром никому неохота. Но я не трусил, я храбро бился. Я вынес своего командира на своих плечах и спас наш русский флаг, за что и получил полного Георгия всех степеней. У меня и шашка была, да только у меня ее отобрали в 1919 году...

– Белые или красные?

– Не помню, – отвечал деда Паша, закусывая, после чего отдувался и затягивал хрипучим голосом:

Там, где Амур свои волны несет,
Песню Абрам своей Саре поет...

– Дядя Паша, а вы знаете, что Абрам – старинное русское имя? – вмешивается мама.

– Мне что с того? – кобенится деда Паша. – Я против евреев ничего не имею: евреи вежливые, а если они Сталина отравили, так и правильно сделали, царство ему небесное, вечный покой.

– Вы как при ребенке, дядя Паша? – Мама краснеет и косо глядит.

– Да я ж ничего, – мирится деда Паша. – Сталин молодец, он войну выиграл. Я ж понимаю, это все Берий виноват, английский шпион...

Ишь ты, разговорился деда Паша в 1956 году, возвратившись на родину из районных окрестностей города Улан-Удэ, где он долгое время отсиживался на заимке в сложных размышлениях о смысле сплошной коллективизации, колотя кедровые орешки, белку стреляя да рыбку добывая. А как Сталин помер, деда Паша сразу же и заявился в город К. вместе со своей крепкой Евгенией, пожилой ряболицей забайкальской казачкой из рода «семейских». Хозяйство развели в деревянном домике близ железнодорожного вокзала, а детей у них не было...

Вышло так, что деда Паша в промежутке между русско-японской и Первой мировой войнами сильно пристрастился к лошадям, но, будучи конюхом, бедняком, не имел капиталов в потребном для утоления своей страсти количестве. Дезертировав с фронта разваливающейся империалистической бойни, деда Паша возвратился домой в родное село Амельяново, которое, являясь местом ссылки дворян-декабристов, располагалось на сибирском тракте в 25 верстах от города К. и населялось главным образом потомками таганрогских крестьян, перебравшихся сюда в конце XIX века по случаю экономических реформ и развития капитализма в России.

Богатое, крупное село – туда и возвратился деда Паша с фронта Первой мировой войны. Возвратился не пеший, а конный. И жеребенок за кобылой бежал.

Вскоре, пользуясь льготами новой власти и обладая незаурядными способностями, деда Паша завел целый конный завод: менялся, ездил по ярмаркам, был бит в городе Минусинске за профессиональное жульничество. А земли не пахал и проса не сеял. Не то что его родной брат деда Саша, который в сибирских условиях вырастил настоящие красные арбузы, накормил ими детей до отвалу, и они ночью все «пообоссыкались», как выразилась спустя 50 лет тетя Ира, рассказавшая мне об этом случае.

Так что к началу сплошной коллективизации участь деды Паши была решена: темной ночью он перебил своих коней и скрылся в неизвестном направлении. Брат деды Паши деда Саша был старостой села Амельяново. Он сильно горевал по деде Паше и хотел продать мясо татарам в Слободку, но мусульмане отказались, несправедливо заподозрив, что им собираются всучить не убоину, а падаль. Мясо, кости зарыли, из шкур наделали конских полушубков с гривками, и лошади всхрапывали, неодобрительно кося мутным глазом, когда гражданин в такой шубе лез к ним в сани.