Ресторан в конце Вселенной

Испытывая нежелание двигаться из-за тупых пульсирующих толчков, вбивающих его в пол, он лежал и размышлял. Он думал о том, что, в сущности, проблема большинства видов транспорта заключается в том, что они не стоят всех тех хлопот, которые за собой влекут. На Земле — когда Земля еще не была уничтожена, чтобы освободить место для гиперкосмической скоростной трассы — проблемой были автомобили. Все неудобства, связанные с тем, чтобы извлечь большие количества черной мажущей жижи из-под земли, где она была надежно спрятана подальше от беды, и превратить ее в гудрон, чтобы залить землю, и в дым, чтобы испортить воздух, а остатки вылить в море, явно перевешивали преимущества, состоявшие в том, что можно было быстрее добраться из одного места в другое. При этом место, куда вы приезжали, в результате всего этого становилось очень похожим на место, откуда вы уехали — залитым гудроном, отравленным дымом и безрыбным.

А что же лучи перемещения материи? Любой вид транспортировки, при котором вас разрывают на атомы, швыряют эти атомы сквозь субэфир, а затем снова слепливают вместе, только-только дав впервые за многие годы почувствовать вкус свободы, не сулит ничего хорошего.

Многие люди до Артура Дента думали точно так же, и даже написали об этом песни. Вот одна из них. Ее постоянно распевают огромные толпы у ворот завода телепортационных систем Кибернетической Корпорации Сириуса на Планете Щастья-Ш:

Клёво на Альдебаране,
На Алголе хорошо,
А девочки на Бетельгейзе
Это, брат, культурный шок.
Сделают, что пожелаешь —
Сверху, снизу, так и сяк.

Но чтобы мне туда добраться,
Надо в клочья разорваться.
Перебьюсь, пожалуй, так.
Разорваться, разорваться,
Все на свете погляжу.
Чтобы мне туда добраться,
Надо в клочья разорваться.
Лучше дома посижу.

Сириус крутое место,
Там на золоте едят.
А еще слетай на Тау —
Мне друзья мои твердят.
Ну конечно, я поеду,
Ну конечно, полечу.

Но чтобы мне туда добраться,
Надо в клочья разорваться.
Нет, пожалуй, не хочу.
Разорваться, разорваться,
Я с тупыми не дружу.
Чтобы мне туда добраться,
Надо в клочья разорваться!
Лучше лягу, полежу.

Вчера я, Мэгги, Рон и Сидней
На телепорте шли домой.
Рон похитил сердце Мэгги,
А Сид ушел с моей ногой.

Артур почувствовал, что волны боли понемногу утихают, но тупые пульсирующие толчки не исчезли. Он медленно и осторожно встал на ноги.

— Ты слышишь тупые пульсирующие толчки? — раздался голос Форда Префекта.

Артур обернулся и неопределенно качнул телом. К нему приближался Форд Префект. У него были красные глаза и нездоровый цвет лица.

— Где мы? — спросил Артур, жадно вдохнув.

Форд посмотрел вокруг. Они стояли в длинном изгибающемся коридоре, оба конца которого уходили вдаль и терялись из вида. Внешняя стальная стена — которая была покрашена в тот тошнотворный бледно-зеленый цвет, каким красят в школах, больницах и сумасшедших домах, чтобы он успокаивал их обитателей — изгибалась над их головами и смыкалась там с внутренней перпендикулярной стеной, которая, как ни странно, была обтянута темно-коричневым джутовым полотном. Пол был покрыт темно-зеленой рифленой резиной.

Форд подошел к очень толстой и темной прозрачной панели в наружной стене. Она была многослойной, однако он увидел сквозь нее крохотные точки далеких звезд.

— Мне кажется, мы на каком-то космическом корабле, — сказал он.

Из глубины коридора доносился звук тупых пульсирующих толчков.

— Триллиан? — испуганно позвал Артур, — Зафод?

Форд пожал плечами.

— Их здесь нет, — сказал он, — я проверил. Они могут быть где угодно. Непрограммируемый телепорт может зашвырнуть тебя на много световых лет в любом направлении. Судя по своему самочувствию, предполагаю, что мы проделали совсем немалый путь.

— И какое у тебя самочувствие?

— Плохое.

— Ты думаешь, что они…

— Где они, что с ними — мы об этом никак не узнаем и ничего поделать не сможем. Поэтому делай то же, что я.

— Что?

— Не думай об этом.

Артур повертел эту мысль в уме, с неохотой признал ее мудрость, сложил ее вчетверо и спрятал поглубже в карман. После этого он глубоко вздохнул.

— Шаги! — внезапно воскликнул Форд.

— Где?

— Этот шум. Эти пульсирующие толчки. Это же топот ног. Слушай!

Артур прислушался. Шум доносился до них эхом по коридору с неопределенного расстояния. Это был приглушенный звук топающих ног, и теперь он стал заметно громче.

— Идем отсюда, — отрывисто сказал Форд.