Ресурс-9 (СИ)

— Вот и правильно, нечего эту бяку внутри держать, — подбадривал Игорь не выпуская его из рук. — Коли в пользу не пошла за полчаса, то и маять её в себе не нужно.

— Ты смотри давай, сейчас низом пойти может! — напомнила девица. — Здесь мне этого не надо! Шуруйте отсюда уже.

— Ты как? — намекающим взглядом на его живот, спросил Игорь. — Давай водицы глотни.

— Что со мной? — на собственное удивление теперь довольно внятно спросил Академик. — Сколько времени прошло?

— Вымётывайтесь из моей комнаты сейчас же! — застрекотала девушка. — И так из-за вас ночь не спала, так ещё и убирай! Да хоть в большую комнату уйдите, проветривать тут до вечера теперь!

Мужчины медленно перебрались за дверь. Оглядев обстановку новой комнаты, Академик сквозь невиданную ранее головную боль стал потихоньку раскладывать скомканную кучу обрывков памяти. А когда его взгляд задержался на работающем компьютере, практически все воспоминания встали на свои места. Оставались лишь серьёзные пробелы в том, что он сам мог наговорить за прошлые часы.

— Да, друг ты наш дорогой, тяжела же твоя похмелюга, — сочувствующе покачал головой Игорь. — Вон твоя одёжа, собирайся. Там покушаем, да и пойдёшь до своих. А то и вправду начудят чего ратники твои. Да, и ещё, Батя тоже с тобой пойдёт, передумал Дениску одного отпускать.

Здесь у Академика в собственных размышлениях из-за провалов в памяти начались серьёзные заминки.

— А зачем зря снег топтать? Я и один дойду, — начал было Академик, но прислушавшись к организму, добавил — наверное.

— Лихо же тебя размотало, дружище! — громко рассмеялся тот. — Пойдём, еда стынет, да твои поди уже на взводе все.

Дорогу до трапезной Академик как ни старался, а запомнить опять не смог. Головная боль и серьёзная карусель сильно мешали сознанию делать какие-либо привязки к местности. Потом, по пути, его всё же конкретно шарахнул понос, и им пришлось куда-то экстренно сворачивать.

— Ну ты как? Оклемался? — подковыривая гостя спросил Бурый, когда, войдя в трапезную, он увидел его прильнувшего к кувшину с компотом. — Да ты покушай. Покушай, да пойдём потихоньку.

***

Лес вокруг стоянки на вторые сутки становится таким знакомым, что чётко знаешь, где какой сучок, кустик или камушек. Четверо мужчин соорудили по среди полянки каменный костерок, чтобы за день нагревшиеся от открытого огня камни могли максимально долго греть людей в тёмное время суток с минимальным свечением и поддержанием угля. Два человека сопели в спальниках из шкур, а остальные, придрёмывая, ворошили костёр да подкидывали на лицо спящему толстяку щепотку снега, если тот захрапит.

— Слушай Бодяга, а ты не думаешь, что Академика там уже хлопнули? — спустя часовую паузу караульного молчания спросил один из сидящих. — А мы тут сейчас в ловушке окажемся?

— Гребень, ты чего моросишь раньше времени?! — возмутился второй. — Сказано же тебе, ждать до полудня! Жди значит!

— Не нравится мне всё. Чую, что-то дерьмовое случится. Валить нам нужно от сюда да по скорее. Вот ты думаешь, местные тут не ходят совсем? За зверем, например. Уже два дня стоим у них под носом, а никто не подошёл, не поинтересовался даже.

— Ну что ты нагоняешь-то?! Может людей тут, раз два и на одном пеньке сидят. А если и знают про нас, так боятся подойти. Вон у нас сколько стволов да снаряги. Мы на пару только всю деревню уложим.

— Да что ты знаешь, чамора перхатая?! — значительно повысил голос Гребень. — Мы с Бодрым в эту сторону сто раз ходили, с добычей возвращались. Людишек прикапывали по пять за раз, пока огнестрел у них не появился, — он отхлебнул что-то из фляжки. — Пацанчиков наших повалили немерено, ежи упрямые! А тут мы в самую глубь прошли, даже никто не встретил. Не здоровая это херня, чую я валить нужно сейчас прям и на лёгкой рыси.

— Куда это ты собрался, мышь дырожопая? — неожиданно высунулся из спальника Серый и схватил его за штанину. — Я тебе сейчас ногу оторву, на углях запеку, а Брюху скажу, что кролика пожарил. Сточит у тебя на глазах, как мамины котлетки.

— Серый! Ну чего ты так? — серьёзно испугался тот. — Ну это же я так, мнение личное озвучил просто.

— Не так уж и тихо всё. Я за водой на ручей спускался, так на том берегу по свежему снегу следы людские, — продолжил спорный разговор Бодяга, придвинув поближе к себе автомат. — Знают про нас, наблюдают. Хотели бы кокнуть, ждать бы не стали.

— До полудня ждём и уходим, как и договаривались. Хорош балаболить, сидите молча, слушайте лес и дайте выспаться! — распорядился Серый и залез глубже в мешок.

Под утро на поляне стоял хороший уверенный храп. Храпел только Брюхо, потому как двое дежурных, даже в неудобных позах, спали крепким сном. Спальник Серого был пустым, этот волк-одиночка уже где-то бродил по округе. Он нарочно тихо улизнул, чтобы позже справедливо обвинить напарников в залёте, тем самым загоняя их всё глубже и глубже в долги перед собой.

— Где наш завтрак, утырки копчёные?! — Серый стоял за спиной сидящего на рюкзаке для девятки Гребня, который сильно склонив голову сопел себе в грудь. — Какого хера угли замёрзли?