Ресурс Антихриста

— Что ж, слова достойные не юнца, но зрелого мужа, — одобрительно хмыкнул Серебрянский. — Я помогу вам определиться…

Он открыл один из ящиков стола и достал оттуда прямоугольный черный пакет для фотобумаги:

— Не только вам удивлять без пяти минут пенсионера, и у меня для вас небольшой сюрпризик имеется. Вот, взгляните…

Верховцев взял из его рук пакет. В нем оказалось несколько фотографий с одним и тем же банально-грустным сюжетом — снятым с разных ракурсов трупом мужчины. На одном из снимков, где лицо мертвеца было снято крупным планом, чуть повыше переносья отчетливо виднелся след пулевого ранения.

Но не сами снимки поразили детектива; он внутренне вздрогнул, увидев, кто на них изображен. На них был тот, кто вчера под дулом пистолета давал вынужденное интервью, записанное Верховцевым на пленку, тот, кто хотел угробить Олега, устроив на ночном шоссе умышленную аварию, в которой детектив лишь чудом уцелел. На снимке был Хирург — первое лицо в охранке Серебрянского. Теперь никакое…

— Кто его? — спросил Верховцев, поеживаясь от внезапно охватившего его нехорошего предчувствия.

— Вы еще спрашиваете?! — с наигранным удивлением в голосе отозвался Юлий Викентьевич. — Ну-ну… А актер из вас неплохой, святую простоту как по нотам разыграли… Вы, Олег Евгеньевич, вы и убили-с, и тому есть доказательства. На месте преступления мои люди нашли пистолет системы Макарова под номером ЖК-1965. Преступник, к своему несчастью, имел неосторожность его потерять и, наверное, об этом сейчас очень сожалеет. Пока ПМ находится у меня в сейфе, но стоит мне сдать его куда следует, и экспертиза тут же установит два факта. Первый — что моего несчастного коллегу Оскара Адольфовича Ласманиса убили именно из этого оружия и, второй — что отпечатки пальчиков, оставленных на орудии преступления, принадлежат не кому иному, как частному детективу фирмы «ОЛВЕР» Верховцеву О. Е. Вот такой казус получается, господин детектив! Очень забавный, вы не находите?..

Верховцев попытался было что-то возразить, но не смог вымолвить и слова, язык ему не повиновался, онемел, точно после укола новокаина. Ответный удар Серебрянского был настолько коварен и эффективен, что Верховцев, с быстротой компьютера обсчитав все возможные варианты, подавленный, пришел к выводу — абсолютно никаких контраргументов у него нет.

— Ну, Олег Евгеньевич, надеюсь, теперь-то вы определились? — участливо и без всякой насмешки поинтересовался Юлий Викентьевич. Он взял со стола бутылку и наполнил рюмки. — Я понимаю, неприятно так вот вдруг узнать о себе такое, ну, что поделаешь… — Он сочувственно посмотрел на собеседника. — Выпейте со мной, разгоните кровушку, а то вы чего-то даже позеленели. Ведь я вам говорил в начале разговора, что больше, чем гроссмейстерской ничьей никому из нас добиться не удастся. Помните? Как видите, я сказался прав. Ведь выходит теперь так, что мы оба увязли в одном болоте греха, а это лучшая гарантия взаимного молчания.

— Только не надо сказок, — укоризненно посмотрел на него Верховцев. — Я давно вышел из детского возраста. Для полной гарантии вы меня в самом недалеком будущем постараетесь убрать.

— Признаться, покойный Оскар Адольфович мне предлагал это сделать много раньше, когда высказал предположение, что вы что-то вынюхали про фирму господина Трумма, царство ему… но я тогда не поверил в такую возможность, наверно, чего-то недоучел. Я, кстати, до сих пор теряюсь в догадках, как вы прознали о «Латкокимпэксе» и о всех нюансах, с ним связанных.

— Тут все просто: вы хорошо знаете свое дело, я — свое, — сказал Верховцев.

— Не могу не согласиться, — прикладывая салфетку к губам, отозвался Серебрянский. — Так вот, я закончу свою мысль: тогда на решительные шаги в отношении вас я не пошел, теперь же, как видите, это привело к парадоксальному результату — Оскар Адольфович мертв, а вы живы, а ведь могло быть все наоборот. Просчитать ваши намерения, когда вы вломились в его машину, было ведь нетрудно. Можете поверить мне на слово, ваша затея была обречена, как и вы сами. Шоссе было блокировано с двух сторон, а там, куда вы жаждали попасть, вас уже поджидали. Видно у Оскара сдали нервишки, он сделал глупость и поплатился за это жизнью. Каскадер из него не получился… Жаль…

— И за это его убрали? — словно спрашивая сам себя, вслух вымолвил Олег. — Хотя, что я, собственно, выясняю прописные истины; сейчас уже дети со школьной скамьи знают, что у мафии свои законы. Что значит для нее жизнь одного человека, пусть и мерзавца, если ее ценой можно загнать в угол другого… Для нее люди — фишки, захотел переставил, захотел — снял с игры.

— Мафия… фишки… — какие образы, — снисходительно улыбнулся Юлий Викентьевич. — Мне кажется, мой дорогой, вы сгущаете краски. Оно понятно, нервы, нервы… у всех сейчас нервы. Хочу внести ясность, чтоб вас немного успокоить — Оскар был обречен, при падении он ударился головой о дорожный столб. Но для вас это ровным счетом ничего не меняет. Дэ факто его жизнь оборвала пуля из вашего пистолета.