Ресурс Антихриста

— За все… — чуть слышно прошептала Наташа и, закрыв глаза, стала пить вино, Верховцев последовал за ней.

Когда фужеры были поставлены на стол, она подставила ему чуть приоткрытые губы и снова опустила веки. В этот момент она казалась такой трогательно-нежной и привлекательной, что Олег невольно залюбовался.

— А после тоста на брудершафт положено что?.. — тихо спросила Наташа изменившимся дрогнувшим голосом, который взволновал его не меньше, чем прочитанное только что послание ее брата.

Олег слегка приобнял ее за талию и осторожно приблизил губы к ее губам. Им овладело странное ощущение, будто все звуки в мире вдруг исчезли, и вокруг воцарилась бесконечная абсолютная тишина, которую уже не в состоянии разрушить ничто на свете. Мир словно погрузился в немое безвременье. Но это продолжалось только короткий, неуловимый миг, потом он почувствовал, как ее тело пронизала судорога, она порывисто прижалась к нему, обвивая руками шею, и нежное, почти невинное прикосновение губ внезапно обратилось в отчаянный страстный поцелуй женщины, необузданное желание которой не могли уже сдержать никакие преграды. Олег даже не заметил, как она неуловимым движением плеч сбросила с себя халат и, прикипая к нему своим гибким, совершенно обнаженным и нестерпимо-обжигающим телом, потянула его за собой на тахту. Не успев ничего сообразить, он, не ожидавший столь стремительного порыва от этой хрупкой, изящной женщины, упал вместе с ней на тахту.

— А бычки?.. — невпопад брякнул он, когда она, на мгновение ослабив сплетение рук, позволила ему приподнять голову. — Наташенька, ведь они остынут и…

— Бычки?! Какие еще бычки?!.. Они… Они и холодные вкусные, а вот я, холодная, нет, не вкусная, несъедобная совсем, — горячо нашептывала она, с проворством расстегивая пуговицы его рубашки. — Ты, дорогой, хоть и детектив, но неисправимый тупица — соображаешь туго и неправильно. Хочешь остаться цел — бери меня в оборот и… и поскорей, пока не изодрала тебя в клочья…

И легкая, приятная музыка наполнявшая комнату, казалось, не могла заглушить гулкий перестук внезапно взбунтовавшихся сердец…

— Налей еще вина, — попросила Наташа, когда они наконец отдышались после неистовой близости. — Пожар потушен только на нижнем этаже, верхний продолжает гореть…

Олег подал ей наполненный фужер, налил себе и выпил вместе с ней.

— Только прошу, не спрашивай меня — что, зачем и почему вот так сразу, — сказала она, глядя в потолок немигающим взором. — Наверное, в жизни у каждого человека случаются редкие счастливые моменты, когда желание совпадает с возможностями. Не знаю как у мужчин, а у женщин, поверь, это бывает не часто. Глупо сомневаться и раздумывать, когда судьба вручает такой подарок. А то, что ты вдруг оказался здесь, я иначе, как веление судьбы расценить не могу. А теперь займемся поглощением незаслуженно забытых бычков, я ужасно хочу есть…

…— А «Мускат» просто обалденный, — проговорила Наташа, рассматривая вино на свет, когда поужинав, они снова прилегли на тахту. — Он как наслаждение, которое надо пить по капле.

— Не знаю, насколько это верно, — сказал Верховцев, — но один мой друг утверждал, что этому вину на международных конкурсах виноделов в Лондоне первое место всегда присуждается автоматически, без предварительной дегустации.

— Вполне вероятно. Я много о нем слышала раньше, но попробовала первый раз в жизни.

— А я всего лишь второй, — сообщил Олег. — Наташ, ну то, что я туповатый детектив мы выяснили, а кем работаешь ты?

— А я парикмахер. Работаю в частном салоне «Мистер Икс», на Гертрудес, понятно?

— Руки у тебя пластичные, нежные, выразительные… Умный детектив обязательно догадался бы о твоей профессии.

— Да ладно тебе… — Она продолжала любоваться золотым цветом напитка. — Лучше скажи мне, ты женат?

— Нет. Не пришлось как-то.

— Прости, а сколько тебе лет?

— Тридцать три ровно.

— Возраст Христа, — задумчиво произнесла Наташа, — это уже много. И все же, почему ты не женился? До сих пор не встретил свой идеал?

— Какой там идеал, — махнул рукой Верховцев. — Я знаю жен своих некоторых друзей-приятелей, и когда я думаю, вернее пытаюсь представить, любую из них в роли моей спутницы жизни, я, признаюсь честно, вздрагиваю как в страшном сне. А они живут с ними, и детей понарожали, и счастливы вполне, а там до идеала, поверь мне, как до Гималаев пешком. Про некоторых сказать мегера — не сказать ничего. А друзья мои утверждают, что жен своих любят. Вот так! Нет, Наташенька, дело тут не в идеале, его в природе попросту не существует. И вообще, как мне думается, любовь — это болезнь, инфекция, попал в тебя вирус — и ты заразился. А дальше у кого как: кто излечивается быстро, кто дольше, а у кого-то в скрытую, латентную форму переходит и уж до самой смерти. У меня одно из двух: либо вирус меня пока миновал, либо у меня к этому вирусу врожденный иммунитет. Любовь, какой я ее представляю, мне не встретилась, а жениться лишь бы отбыть номер в угоду матушке-природе, по-моему, несусветная глупость. А ты, — как я понял, с брачными узами знакома не понаслышке.