Рэт Скэбис и Святой Грааль

Следующие полчаса – это был подлинный сюрреализм. Церемония началась с краткой медитации под руководством женщины в белом плаще, которая говорила о Большой Гармонии – параде планет, состоявшемся позапрошлой ночью – и просила собравшихся представить себе два треугольника, которые сошлись в небесах в форме шестиконечной звезды. Когда мы открыли глаза, в часовню вошли еще семь человек в белых плащах. Пятеро мужчин и две женщины. Среди этих мужчин был высокий красавец с аккуратной мефистофельской бородкой, которого в первый день семинара Джой представила мне как герольда шотландских тамплиеров. Судя по герольду и его братьям по ордену, мефистофельские бородки были столь же строго желательным атрибутом шотландских тамплиеров, как и висячие усы – тамплиеров австрийских.

– Братья-рыцари, узрите меч, – объявил герольд, и мужчина в черном костюме, стоявший на входе в часовню, торжественно распахнул дверь. Я так понял, что это был своего рода тамплиерский вышибала. В часовню вошел тот самый суровый дядька с мечом, которого я видел сквозь приоткрытую дверь минут пять назад. Он держал меч двумя руками, прямо перед собой. Острием вверх. Он подошел к алтарю, повернул клинок острием вниз, поцеловал рукоять и с низким поклоном возложил меч на низенький квадратный столик у подножия алтарных ступеней. Другой тамплиер зажег красные свечи, стоявшие в золоченых подсвечниках – по одной на всех четырех уголках стола. Это действие сопровождалось чтением отрывков из Библии.

– Четыре свечи по углам. Очень даже готичненько, – шепнул Скэбис Хьюго, имея в виду анекдот про разговор двух подруг: «Вчера у нас дома свет отключили, так я ванну при свечах принимала». – «Гламурненько!» – «Да ну! Лежишь в полумраке, как в гробу, да еще четыре свечи по углам ванны стоят». – «Готичненько!» Хьюго сдавленно кашлянул, пытаясь не рассмеяться, и его тут же скрутил приступ неудержимого кашля.

– Во имя Господа нашего, Иисуса Христа объявляю данный собор открытым, – возвестил герольд под раскатистый кашель Хьюго, гремящий в тесном пространстве часовни. – Соратники во Христе, вспомним, в чем наши служение и долг. Служить Храму верой и правдой, чтить медитацию, дисциплину и честный рыцарский бой, поддерживать братьев своих и сестер по ордену. Братья-рыцари, почтим меч как должно.

Далее последовала церемония лобызания меча, хотя лишь меченосец приложился к священному оружию губами. Все остальные участники действа целовали два пальца (указательный и средний) и прикладывали их к рукояти. Потом они обходили стол – их плащи развевались в опасной близости от горящих свечей – и поднимали вверх правую руку широким жестом от левого бедра наружу, вытянув указательный и средний пальцы. В целом все это напоминало знаменитую позу Джона Траволты из «Лихорадки субботним вечером». Я все ждал, когда же каменный пол часовни вдруг вспыхнет квадратами разноцветных дискотечных огней.

На протяжении всей церемонии CD-плейер у меня в голове играл композицию «Остаться в живых» группы «Bee Gees». Потом герольд произнес краткую речь о «праведности» и «священном долге», после чего Генри Линкольна попросили преклонить колени перед столом, на котором покоился меч. Человек, к которому обращались «Верховный приор», возложил меч поочередно на оба плеча Генри, после чего Генри поднялся с коленей, и на него надели белый тамплиерский плащ и вручили серебряный кубок.

– В честь и во славу ордена, – проскандировали тамплиеры, когда Генри отпил из кубка.

– В память Гуго де Пейна, основателя ордена, и всех мучеников Храма Иерусалимского, – добавил герольд.

Потом была краткая молитва, которой все и завершилось. Свечи задули, меч вынесли из часовни. Генри Линкольн получил посвящение в тамплиеры и в этой связи был доволен и счастлив.

Церемония была увлекательной и интересной, однако признаюсь, на протяжении всего получаса я испытывал странное беспокойство, В голову лезли всякие тревожные мысли. Эти люди в белых тамплиерских плащах… они действительно преемники Гуго де Пейна, Бертрана де Бланшфора и Жака де Моле? Или все это лишь маскарад? Также меня удивило, что церемония посвящения была столь откровенно религиозной (даже притом, что тамплиеры – бедные рыцари Христовы) и что на нее допустили непосвященных. Может, я что-то неправильно понял, но это же вроде как тайное общество? Нет, разумеется, я не жалуюсь. Это было незабываемое впечатление.

По окончании церемонии мы со Скэбисом и Хьюго засели на лестнице, ведущей в крипту, и принялись строить догадки о том, чем занимаются современные тамплиеры в рамках «служения ордену» и надо ли теперь обращаться к Линкольну «сэр Генри». Хьюго не сомневался, что Генри будет настаивать на «сэре».

– Теперь он и мне запретит называть себя «папой», – сказал он с тяжким вздохом. – Наверняка.