Ретранслятор

— Посмотрим, — просто пожал плечами Дмитрий. В любом случае сопровождение сегодня явно отменялось. Один боец был выведен из строя, второй исчерпал ресурс, да и объясниться с хозяином района по поводу ЧП следовало незамедлительно. На том и порешили, и уменьшившаяся, но воодушевленная колонна вновь двинулась вперед.

До базы добрались, когда смеркалось. Охрана по периметру уже включала прожекторы, и подъезды к базе прилежно освещались софитами, прогоняющими мрак и не дающими диверсанту даже малейшего шанса затаиться в темноте.

— Богато живет Захар, — усмехнулся толстяк, видя шарящие по асфальту световые лучи. — Забурел. Вон какие себе хоромы отгрохал. Электричества, бойцов, водки небось хоть отбавляй, а я меж тем ноги сбивай да голову свою подставляй под удар ради таких вот.

— Не гневи бога, торговец, — подкатив к периметру, Дмитрий с неприязнью окинул взглядом фигуру выделяющегося торгаша. Одет тот был занятно. Кожаные туфли на мягком ходу, плотной ткани дорогие брюки, сорочка и то, похоже, шелковая, а уж кашне и плащ и вовсе выпадали из этой реальности. Исключением, пожалуй, была шляпа. Мятая, потертая, в некоторых местах ее виднелись прорехи, но даже шляпа, явно намекающая на статус владельца, имелась не у каждого. — Сам поперек себя шире. — И, не слушая гневные возгласы Артема Эдуардовича, отправился на доклад.

Захар выслушал молча. Почти не ярился, а затем приказал арестовать пира и отправить в подвал.

— Пусть посидит, подумает, — про себя пробубнил фриз.

Об этом я узнал уже позже, а сейчас, как главный свидетель, я отвечал на вопросы местного командира.

— Значит, первые атаковали, — в который уже раз спрашивал Захар.

— Первые, — кивал я, приподнявшись на койке на локтях. — У него вон хоть спроси.

Им являлся толстяк торговец, и, надо отдать должное, он полностью подтверждал мою легенду.

— Глупость, глупость и ничего больше. — Скрестив руки на груди, седой расхаживал по комнате. — Спровоцировали ублюдков. Те же всегда рады поживиться. На своей земле напасть не могут, Ханоевы сканеры враз засекут, а на нейтралке осмелились-таки. Да и Димка хорош. Сколько уже лет в сопровождении. Отлично рыночных крыс знает, а все туда же.

— Ты, Захар, не ярись попусту, — торговец вновь забрался на табурет, обвел комнату взглядом. — Нечисто тут. Я когда барыши подсчитывал, сам Ханой ко мне заскочил…

— Иди ты, — седой удивленно покачал головой. — Комендант, и собственной персоной снизошел.

— Ну тем не менее, — Артем Эдуардович развел руками. — Значится, зашел, посмотрел маршрут, а затем снял уже выделенную охрану и поставил этих четверых.

— Кто они, кстати?

— Да пес его знает. Азиата я видел пару раз. Он, наверное, даже не боец, так, принеси-подай, а вот трое остальных, что в машине сидели, тех я и вовсе не видел. Морды у всех уголовные, аж смотреть противно. Сколько отбросов на своем веку повидал, а таких неприятных субъектов еще не видел. Затем и вовсе чудеса пошли. Ханой прошел до ворот склада и о чем-то долго совещался с тройкой парней, а под конец, диво дивное, кажется, им деньги давал. Я из кабины рассмотреть не смог, но Васька, мой водитель, парень глазастый. Клялся, что что-то желтое и круглое сначала было в руках Ханоя, а затем перекочевало к одному из бандитов. Тот зыкнул опасливо да спрятал за пазуху.

— Чует мое сердце, не к добру это, — вновь покачал головой седой. Остановившись около двери, он окинул меня взглядом и обронив: — Дурак, — вышел вон, громко хлопнув дверью.

— Чего это он? — испугался я.

— Злится, — пояснила молчавшая до этого Наташа. — Он всегда злится, когда что-то не понимает. Но думаю, скоро все станет ясно.

— С чего ты взяла?

— Ханой просто так никому не платит. Ничего в конвое не изменилось, кроме тебя. Мысли есть по этому поводу, и в их достоверность верить неохота. Будем надеяться… — И тоже ничего не объяснив, девушка покинула мою комнату, оставив меня наедине с сидящим на табурете толстяком-торговцем.

Тот довольно хрюкнул и тоже направился к выходу.

— Обожаю загадки, — довольно поделился он, светясь лучезарной улыбкой человека, которому только предстоит самое замечательное на этом свете. — Даже горечь от безвременной утраты удивительно надежного средства передвижения не так остра, когда в жизни есть интрига.

Проводив взглядом Артема Эдуардовича, я откинул одеяло и, опустив босые ноги, обвел взглядом комнату в поисках ботинок. Надо было что-то делать. Но вот что? Этот вопрос я собирался задать седому, но сразу после того, как выясню судьбу Димы. Решено еще было обязательно заскочить в столовую и забросить в беснующийся желудок немного еды, что я и начал воплощать, как только обнаружил свои туфли с носками прямо под кроватью. Похоже, злоключения мои здесь только начинались.

На кухне ко мне отнеслись осторожно. Дородная тетка средних лет, пожалуй, единственный тут человек, не обладавший каким-либо из смертельных навыков, после моих сбивчивых объяснений выдала жестяную миску с кашей, ломоть хлеба и пук зеленого лука, а после указала на дверь.