Ретроспект: Витки Спирали

Брама просияв, кинулся из кабинета, а Верес и Самум склонились над распечатками. То, что путник никого не зашиб по дороге было дисциплинарным чудом: сотрудникам куда больше нравилось заниматься работой, а не шататься без дела. К тому же, несмотря на внешность увальня, он был гибок, а в Зоне это необходимый момент. К корпусу подъехала мигающая огнями скорая, и облепленную приборами поддержания жизни каталку уже катили внутрь. В приемной сновал персонал, в уголке, рядом с двумя пожилыми людьми, стоял облаченный в халат Доктор, слушая и время от времени кивая. Увидев его, махнул рукой.

- Знакомьтесь, это и есть тот самый сталкер. Это благодаря его работе в Зоне мы получили сей метод излечения. Не будь его, вряд ли подобное стало бы возможно не только для вашей дочери, но для очень многих людей.

Увидев путника, еще крепенький Лев Ильич хотел было пожать ему руку, но тот спрятал ее за спину:

- Извините, стерильно. Нам предстоит работа. Петр Степанович, у нас все готово?

- Да-да, все готово. Вы главное не волнуйтесь, метод абсолютно безопасен.

Оставив чету будущих родственников томится в ожидании, Брама подхватив Журбина под руку пошел в операционную:

- А халат вам идет.

- На то я и Доктор. Я тут частенько бываю, деток проведываю, к нам со всей страны везут. Они страсть как кенов любят.

- А их пускают, с блохами?

- Да на тебе их больше будет. Кены относятся к этому серьезно.

Они зашли в операционную, при виде лежащей на каталке девушки сердце у Брамы сжалось, а Журбин кивнул:

- Полина, посторонних нет? Вводи Наташу.

 Несмотря на то, что Доктор ее успел подготовить, при виде собственного живого отражения она растерялась, скользнула глазами по Браме, потом замерцала, поплыла как раздвоенное изображение и каталка опустела.

- Вот и чудненько, Полиночка, дай ей воды. Да ты садись дочка, садись. Это только в первый раз страшно, после сотого привыкаешь, уже не замечаешь синхронизации. Полина тебе за крестную теперь, а я за отца сойду.

Брама присел перед Натальей, взял ее за ладошку, ту был мелкий ледяной озноб. Она распахнула глаза в которых плескалась бездна. Чем станет эта бездна, решать ей, а они помогут и поддержат. Десять человек на планету это мало, но достаточно для нового витка. Глядя как дрожь утихает, Полина снова подала воды, а Наталья пила мелкими глотками. Им было легче. В Зоне они привыкли к аномальным полям и перегрузкам, а обычному человеку приходилось куда тяжелее - синхронизацию пустить на поток невозможно.

- Вот и славно, вот и отлично. Аметист, что скажешь?

- Хороший человек, светлый, немного наивный, но это же человек – обронил кеноид, не сводя с Натальи глаз.

- Человеком ей только предстоит стать, воплощая то, что знает в искаженной теории. Ты нормально себя чувствуешь?

Наташа кивнула, а Доктор продолжил:

- Сейчас мы пустим твоих родителей. Я уже говорил, что у нас они живы, но слова это слова, а увидеть другое… Брама, пригласи, да не робей, я так расписал твои подвиги, хоть сейчас под венец.

Путник, снимая маску, вышел в приемную и глядя на родителей Натальи слабо улыбнулся:

- Все прошло удачно, она вышла из комы и находится в сознании.

 На это раз речами о стерильности он не отделался: Лев Ильич крепко обнял, а Марья Антоновна засыпала щеки поцелуями. Брама смущенно отбивался, пытаясь их успокоить:

 - Полно вам, это совершенно излишне. Последнее что она помнит это авария и считает, что вы погибли, потому прошу без эмоций, держите себя в руках дабы ее не травмировать. Только на таких условиях вы сможете ее увидеть.

Медперсонал облачил родителей в халаты и бахилы, закрепил на лице марлевые маски, и поддерживая под руки путник повел их в операционную. Наталья уже окончательно пришла в себя, и, лежа на каталке, поддерживала легенду о выходе из комы. Родители застыли на пороге, боясь поверить глазам, она слабо шевельнулась и открылась глаза. Марья Антоновна, несмотря на заверения держать себя в руках, залилась слезами, а Лев Ильич пытался держаться. Брама осторожно подвел их к изголовью, а Доктор махнул рукой. Пусть рыдают, что поделаешь. Рыдали все, исключая Доктора и Браму, даже Аметист угнув в голову в пол пытался сдерживать жалобный скулеж. Благо, стены бокса были звуконепроницаемы, иначе этого никто не понял. Дав людям всласть порыдать, Доктор выставил родителей из операционной, сказав, что пациентке необходим двухнедельный курс реабилитации и был таков. Наталья плакала, уткнувшись Браме лицом в грудь, а Полина обесточивала уже ненужные приборы:

- Когда-нибудь они перестанут быть нужны, когда-нибудь такая «кенотерапия» станет действительно возможной…

- Кто сказал, что она невозможна сейчас? – возразил Аметист – это возможно, вы не спрашивали, а мы не навязывали.

- Ты серьезно? – Полина трепанула угольно черное ухо – вы можете выводить из комы?

- Нам не свойственно врать – зевнул кеноид – ты же можешь. Просто вас мало, нас тоже мало, а людей много.