Ретроспектива

В отчаянии она замотала головой. Ей хотелось обхватить себя руками, спрятаться. Всё переменилось так резко, словно кто-то щёлкнул выключателем тумблера.

– Слишком много жёлтого, – Теодор вздохнул, снова становясь тем, кем был за пределами этой комнаты. – Ты не готова. Перенесём встречу.

Мира села прямо.

– Нет, подожди!

– Ты чем-то расстроена. Нам нельзя продолжать, это не пойдёт на пользу.

Он вытащил что-то из кармана брюк и положил в ящик комода. То, что он задумывал на сегодня, так и останется навсегда загадкой. Разочарование смешалось с подступающим облегчением. Мира обняла себя за пояс, начав невольно раскачиваться.

– Прости, я…

– Мира, не вздумай извиняться, – Теодор подал ей одежду. – Давай поскорее уйдём отсюда.

***

Блузка непривычно топорщилась на груди и стискивала плечи. Теперь она сидела так, словно была с чужого плеча. Джинсы же капризно перекрутились на голенях. Разместившись на диване в гостиной, Мира без конца поправляла на себе одежду.

Теодор приготовил кофе.

– Ты в порядке? – спросил он, подав Мире чашку.

Она кивнула и подвинулась, освободив место рядом.

– Понимаю, иногда жизнь подкидывает не самые лучшие дни. И не быть готовой к ним, выбиваться из слаженного ритма – это нормально.

Голос, как ласка, коснулся чувствительного слуха.

– Да. Наверное.

– Тебе есть с кем поговорить об этом?

Мира вопросительно застыла.

– О том, что у тебя случилось. Друзья? Родители?

– Да. Конечно.

Теодор почти коснулся её спутанных волос, но быстро опустил руку. Его лицо вдруг стало неподвижным, отрешённым.

– Не связано ли это с тем, что произошло в прошлый раз?

– Я не… не знаю.

– Мы сделали что-то лишнее?

– А! Нет. Ничего лишнего.

Мира вновь вспомнила, как они поцеловались. Как сталкивались их губы, а языки едва коснулись друг друга. Какой безумной она себя ощущала. Как потом посмотрела на Теодора, точно они оба спятили. Вероятно, Теодор имел в виду не только поцелуй. Ещё он впервые коснулся Миры так откровенно и близко. Разумеется, лишним Мира это не считала.

Напряжение, наконец-то, выпустило из своих когтей. От блаженного марева облегчения хотелось застонать. Что-то стягивающее Миру внутри ослабло. Теперь присутствие Теодора рядом успокаивало.

– Перед каждой встречей мы не обсуждаем пределы допустимого. Ты не говоришь мне, чего хочешь, что мне сделать. Тобой управляю я. У этого только одна причина – ты не до конца знаешь, что тебе нравится. Ты дала мне свободу искать. Но не забывай: ты здесь не для того, чтобы терпеть неприятные для себя вещи.

– Нет! – перебила Мира. Почему его всегда нужно убеждать? – То, что ты сделал, было хорошо.

Мира внимательно вглядывалась в лицо напротив: она снова могла. Внутреннее сопротивление полностью утихло. Или вообще осталось в другой комнате.

– Мы здесь играем в «я главный», только пока ты сама этого хочешь. Главная здесь всё же ты. Понимаешь, как это работает?

– Я понимаю. Всё в порядке. Просто, как ты уже заметил, случаются плохие дни.

Если это объяснение его устроит, она готова с его помощью замять неудачный разговор. Всё лучше, чем говорить о том, чему Мира сама не находила объяснения. Она не знала, что с ней случилось сегодня.

Позже. Как говорила Скарлетт О'Хара: «Я подумаю об этом завтра».

Мира подвинулась к Теодору ближе. Незаметно, чтобы не спровоцировать в нём даже внутренних протестов. Теодор не возразил: «его стены» не заподозрили угрозы. Пауза в их беседе говорила за себя: сейчас озвучат что-то важное, сокровенное. Миру не торопили, давая собраться с мыслями.

– Твои клиентки всегда сами просят то, чего хотят?

Теодор колебался с ответом. Наверное, непрофессионально разглашать такие конфиденциальные детали. Но разговор должен был успокоить Миру, а после неудавшейся сессии Теодору заметно хотелось помочь ей.

– Обычно они чётко знают, чего им хочется, и приходят за определёнными вещами.

– Что просят? Например.

Теодор поставил свою чашку с кофе на стол.

– Одна дама любит служить в качестве мебели. Другая – порку гениталий.

– То есть, они просто говорят прямо о своих желаниях, получают и уходят? Так это происходит?

– Именно.

– Человек побыл столом, и на этом всё?

– Мира, – Теодор улыбнулся. – Я мог бы вдаться в подробности человеческой психики, или рассказать о способах самореализации через подчинение, ролевые игры и садомазохизм. Или расписать тонкости удовольствия от физического подавления и от ощущения превосходства над собой. Но я просто отвечу: людям нравится всякое. Не осуждай их. Кому-то и твои фантазии покажутся дикостью или скукой.

Мира осуждала этих женщин совершенно по другой причине. Да они же просто идиотки, не понимающие, что теряют.

– А как же контакт с тобой? И атмосфера. Это ведь самое интересное.

Теодор со знанием дела усмехнулся, но промолчал.

Возможно, всем этим женщинам Теодор просто не нравился. Они относились к нему как к инструменту, помогающему достичь желанного. Получили и ушли. Причин тут задерживаться у них не было.

Чёрт, ну как тебе можно не симпатизировать? Они определённо тебя хотят.